– Чего – нормального?
– Чего-чего? – передразнила Клару капризная старуха за столом. – Закусок всяких. Икорки там, черненькой! Или хотя бы красной. Севрюги-белуги! Седло барашка с горошком! Ананас! Пирожных, конфет и шампанского! Мне витамины нужны!
– Да откуда у нас севрюга-белуга? – Клара в отчаянии распахнула холодильник, на полке которого лежал, печально свесив веревочный хвостик, подплесневевший огрызок батона колбасы. – У нас даже кефир кончился.
– Тебя чего – учить надо? Иди в магазин и возьми.
– Да? А чем я расплачиваться буду? У нас денег отродясь не было.
– Расплачиваться? А на фига? – прошипела, злобно прищурившись, Доротея. – Греби в супермаркет, продукты с полок под платье незаметно запихай и шуруй себе мимо очереди, мимо кассы прямиком на улицу – типа, «ля-ля-ля, дай-ка, сынок, пройти честной пенсионерке». Дурик-то этот: «Проходите, бабуля», варежку разинет. А ты ему: «Мерси, Господи тебя спаси», проходишь, прижимаешься к нему, как будто места мало, а сама бумажничек у него из кармана – оп-па! и тоже себе под платье. И все – будет и жрачка и деньга! Всему-то тебя, салагу, учить надо, – Доротея раззадорилась, как будто рассказывала о самом своем любимом в жизни занятии.
– Это значит… украсть, получается? – пришел черед Клары выпучивать глаза.
– Дошло наконец-то! Давай, двигай! Не принесешь жратвы и бабок – отправлю на улицу с гармошкой побираться: «Помогите собрать старой дуре на похороны». А как наберешь, грохну!
И Доротея, громко заржав, откинулась в кресле-качалке.
«Что же делать? – лихорадочно соображала Клара, шагая узкими переулками и стараясь никому не попадаться на глаза. – Ведь совсем плохо с ней. Спасать надо Дору. Имя себе какое-то идиотское придумала, едой плюется, воровать меня посылает. Седло вдруг понадобилось… Да, надо ее лечить. Помнится, есть тут Больница. Может, дадут каких лекарств от паралича и заодно от сумасшествия».
И Клара решительно направилась в сторону ГББГ – Главной Больницы Большого Города. Она решила отдаться на волю случая и больше ни о чем не думать. А в мозгу бились строчки:
Глава третья,
в которой рассказывается о том:
– способна ли озвереть медсестра;
– откуда берутся на елках резиновые апельсины;
– правильно ли называть дамочек аппетитными;
– до чего может довести закаливание организма.
Кларе еще никогда не приходилось посещать Главную Больницу Большого Города. Зато там однажды побывала Дора, отчего у нее остались не самые лучшие воспоминания. Впрочем, сейчас было непонятно – остались ли у нее вообще какие-то воспоминания или нет. Кларе, например, казалось, что у Доры память отшибло напрочь. Причем вместе с совестью.
Обычно ГББГ была полна. Только не больными, а вполне здоровыми людьми, которые часто и с удовольствием обращались к врачам ради профилактики. Но на новогодние дни даже самые сознательные решили сделать перерыв, и здание ГББГ сейчас казалось вымершим.
Клара подошла к прозрачной двери парадного входа и, сложив руки домиком, уставилась внутрь. В центре пустого полутемного холла возвышалась новогодняя елка, украшенная большими ярко-оранжевыми апельсинами. «Ну, хоть свеженького перекушу, и Доре витамины не помешают», – подумала Клара и сглотнула слюну. В стороне виднелся небольшой искусственный пруд, устроенный здесь для красоты. Тут же таинственно поблескивали темной кожей большие диваны для посетителей. Углы и стены зала терялись в неясном сумраке.