Что ж, неподдельная зависть сковала мысли шофёра, парализовала волю и тело, словно крещенский мороз. Мучительно и нервно страдая, Тягин довольствовался чёрствым батоном и пакетом скисшего молока, купленным накануне. Стоит задуматься, поломать голову, но думай-не думай, гадай- не гадай, странная картина наблюдалась утром в кабине грузовика. На первый взгляд, нет сомнений, имела место общая трапеза. На второй взгляд, экипаж, похоже, разделила глухая невидимая стена. На третий взгляд, между напарниками, казалось, пробежала кошка, один шофёр, по крайней мере, присутствовал на сытном празднике жизни, другой, по всей видимости, мыкал нужду, и коротал дни в нищете. Как ни взгляни, один шофёр безоглядно насыщался курицей, другой по-сиротски грыз сухую краюху хлеба, запивая прокисшим молоком непосредственно из пакета.

Между тем, с Тягиным неожиданно произошла разительная перемена. Шофёр вдруг осознал, как проигрывает в чужих глазах, как смотрится со стороны, какая незавидная участь ему уготована в постороннем мнении, Достоевский буквально, униженные и оскорблённые.

Деться некуда, Тягин приосанился, расправил плечи, его внешность обрела независимый, можно сказать, неприступный вид, дескать, мы бедные, но мы гордые, нам подачек не надо! В свою очередь, Колыванов, насытясь, невозмутимо вытер рот и руки, а утёршись, проделал необходимые действия. Надрывно, натужно, надсадно взревел мотор, фура тяжело и скрипуче тронулась с места и пошла, пошла, яростно набирая ход.

Если смотреть трезво, даже издали грузовик вызывал подозрения и производил неблагоприятное впечатление. На борту угадывались коренные противоречия, нешуточный разлад, несовместимые взгляды, непримиримые отношения, практически антагонизм. Само собой разумелось, что согласия в экипаже нет и в ближайшее время не предвидится.

Глава 7

Если нет возражений, Россия – большая страна. Хотя кто осмелится возразить? Смельчаки практически отсутствуют, их не видно, не слышно, ушли в подполье, прикусили языки, держат их за зубами, помалкивают, соблюдают конспирацию, живут инкогнито или укатили за рубеж.

Впрочем, по совести говоря, нельзя закрывать глаза на очевидный факт: в прежние годы Россия была куда как больше. Колыванов по всяк день и час, словно свежую рану навылет, переживал неоправданное исчезновение с карты России пусть и далёкой, но отнюдь не лишней нам Аляски. Он помнил, конечно, заповедь: нашёл – не радуйся, потерял – не тужи Напрягая природный ум и мобилизуя незаурядные способности, Василий с патриотических позиций размышлял и держался твёрдых убеждений: лишней земли не бывает.

Веришь-не веришь, нравится-не нравится, согласен-не согласен , но если непредвзято оживить, освежить, опросить память, то окажется, что Калифорния, по большому счёту, принадлежит России. Что ни говори, самые старые улицы города Сан-Франциско, славящиеся своей красотой, где по крутым склонам бегает причудливый горный трамвайчик, располагаются на Русских холмах. Да и первое поселение, с которого начинался город, носит название Форт-Росс: избы, бревенчатые стены, шатровые башенки, рубленая церквушка – ни дать ни взять сибирский острог, старинный русский городок И уж совсем верится с трудом, но местные индейцы и поныне употребляют до боли знакомые слова: штаны, ложка, шапка…

Сказать по правде, кое-кто, из тех, у кого короткая память, неблаговидно умалчивает, что гора Арарат только недавно переместилась в Турцию, а всегда, то есть исторически неограниченный срок, находилась в Армении, которая, в свою очередь, была частью России.

Иной скажет, глупец дурью мается, нашёл дурак игрушку – лбом орехи щёлкать, дураку не страшно и с ума сойти. Но мы-то ответим умникам, которые себе цены не сложат, глухому с немым не о чем толковать, глупый свистнет, умный осмыслит, глупый да малый правду говорят. И пусть двор наш крыт светом, обнесён ветром, пусть беды наши неизбывчивы, но приживчивы и привязчивы, пусть наше счастье – дожди и ненастье, пусть наши радости – гиблые напасти, однако наш сокол мал, да удал, наш пострел везде поспел, нашего пономаря никто не перепономарит, Россия всех перещеголяет.