Между прочим, только отдельные личности с незаурядным внутренним содержанием и неограниченным, как упоминалось, мировоззрением, выйдя из гущи народа, задумываются и понимают свою ответственность перед обществом и страной. В этом смысле Колыванову не было равных. По склонности натуры и природному свойству характера Василий был убеждён, что именно он, как никто другой, в ответе за счастье женщины и её безоблачную жизнь.

Не будем злоупотреблять пафосом и высокопарными словами, но Колыванов, будучи простым шофёром, всем нам дал яркий пример и наглядный урок патриотизма. Фигурально выражаясь в переносном смысле, он, по сути дела, безоглядно жертвовал собственным телом и здоровьем, когда за идею героически закрывал собой амбразуру, клал себя на алтарь Отечества, а что ещё требуется доказать?

Как бы то ни было, нет слов, язык немеет, в организме наблюдаются дрожь и трепет, мысли путаются, сердце готово выскочить из груди. Хочешь-не хочешь, но Василий Колыванов – редкая, ни много, ни мало, фигура в нашей действительности и окружающей среде, уникальная, можно сказать, индивидуальность, что на местном языке означает: мал золотник, да дорог, нет ему цены. Если ничего не скрывать, таким он и был, тут ни убавить, ни прибавить, правду о легендарной личности ни описать пером, ни вырубить топором.

Тем временем Колыванов справился с горьким разочарованием и на признания напарника жизнеутверждающе кивнул:

– Вот где собака зарыта. Век живи, век учись. Я, можно сказать, прозрел, лучше поздно, чем никогда. В России всегда так: гром не грянет, мужик не перекрестится. А тебе, Тягин, я так скажу: не плюй в колодец, пригодится воды напиться.

– Ох, ох, напугал! Видит око, да зуб неймёт. Тут не до жиру, быть бы живу,– неуступчиво возразил Тягин, прозрачно намекая, что главные противоречия впереди.

– Бодлива корова век комола живёт, – отверг, опроверг его намёки Колыванов.

После обмена мнениями только и оставалось, что махнуть рукой и послать напарника подальше – так далеко, откуда нет возврата, куда Макар телят не гонял. Но что толку после драки махать кулаками, если тема изучена насквозь и глубже, если исчерпана до основания и открылось дно.

Между тем, это была ещё не вся правда. Под углом научной медицины в теле шофёра после основательной нервотрёпки организм незамедлительно выбрасывает в кровь избыток адреналина – гораздо больше, чем обычные люди в уравновешенном состоянии психики и центральной нервной системы. Не мудрено, что напарники почувствовали острый голод – не мудрено!

Вообще, если честно, Колыванов лишь изредка подвергал себя воздействию медицины, больше полагался на здравый смысл. Однако, сейчас Василий догадливо сообразил, что в одиночку и самостоятельно организм с трудностями не справится и без сторонней поддержки долго не протянет.

Со своей стороны, и Тягин не поверил глазам. Вместо того, чтобы пуститься в дорогу и наверстать потерянное время, Колыванов повёл себя вполне странно и довольно неожиданно – непредсказуемым образом, в непредвиденном ключе. Другими словами, шофёр нашарил сумку с провизией, которой снабдила его в дорогу жена, выпростал из обёртки жареную курицу и, поливая соусом, принялся сосредоточенно её поглощать и обгладывать, обгладывать и поглощать.

Надо ли говорить, Тягин смотрел, как зачарованный, глаз не мог отвести.

В лице напарника читался плотоядный интерес, да и как иначе, если запах жареной в чесноке курицы мог кого угодно свести с ума. Понятно, что по научным законам академика Павлова, который жизнь людей изучал на животных, Тягин, как лабораторная собака, непроизвольно глотал слюну. Он даже жевал вслед за напарником, как мать, которая с ложки кормит ребёнка и невольно открывает рот.