– Бабушка надвое сказала, – возразил Колыванов. – Мы с женой зарок дали, что изменять не будем. Давши слово – держись, а не давши – крепись.

– От тюрьмы, да от сумы не зарекайся. Бывает и вошь кашляет. Бывает, и курица петухом поёт, – изложил свою точку зрения Тягин.

– Будь хоть пёс, лишь бы яйца нёс, – находчиво парировала незнакомка.

– Муж и жена – одна сатана. При верном муже и жена верна, – отстаивал жизненную позицию Колыванов.

– Метко сказано, не в бровь, а в глаз. Давно не встречала принципиальных мужчин. Думала, корова языком слизала.

– Что зря вам голову морочить? – спросил Василий. – Романы не кручу, жениться не могу.

– Свихнуться можно, у меня уже крыша едет. Кто говорит о женитьбе? – в свою очередь, недоумевал Тягин

– Будет и на вашей улице праздник, – дружелюбно, доброжелательно и добросердечно пообещал занятной попутчице Колыванов. – Ещё встретите кого-нибудь.

– Вашими устами, да мёд пить. Был бы конь, а уздечку найдём. Я б за стоящим мужчиной, как нитка за иголкой, – мечтательно высказалась попутчица. – Встречу, не отпущу.

– Быть бычку на верёвочке, – вставил своё слово Тягин.

Тем временем незнакомка прибыла к месту назначения. Затормозив, Тягин резво выскочил из кабины, прежним аллюром обежал грузовик и расторопно принял пассажирку в дружеские объятия. То есть, заботливо снял её с подножки и бережно, в замедленном режиме доставил на землю.

Стоя на обочине, они о чём-то переговаривались, но Колыванов не присматривался, не прислушивался, в чужой разговор не вникал, пагубные наклонности отвергал в корне, лишь вздумал размять тело, разгулять верхние и нижние конечности. Из ящика с инструментами он достал топор и углубился в придорожный лесок, где отыскал старый пень, густо поросший мохом.

Если смотреть в оба, пень он пень и есть, а пень при дороге всякому повинен, любому прохожему должен. Что говорить, пень так пень, хоть кафтан надень, хоть сарафан, пнём и останется

Но не будем бросаться словами, вонзить топор в пень было проще пареной репы. Следующий удар пришёлся рядом, однако в первую зарубку Василий не попал, хотя метил на редкость старательно, чего-чего, а усердия Колыванову было не занимать. Нет нужды преувеличивать, но удары сыпались один за другим, и только редкий из них достигал цели. То есть, угодить топором в прежнюю зарубку удавалось исключительно от случая к случаю или того реже, что лишний раз свидетельствует, до какой степени наши желания не совпадают с нашими возможностями.

– В лесу раздавался топор дровосека, – появившись, Тягин процитировал стихотворную поэзию из школьной программы. – Подруга нас, к счастью, покинула. Баба с возу, кобыле легче.

– Зачем тогда сажал? – полюбопытствовал Колыванов, целя топором в измочаленный край многострадального пня.

– Сам на голодном пайке и меня подбиваешь. Ты не прав, Василий. Женщины украшают жизнь. Кстати…ты почему скрылся?

– Моё слово твёрдое. Жениться на ней не могу.

– Так и я не собирался. Баба в дом – мухи вон! А эта ушлая попалась, за словом в карман не лезет. Я всё же взял у неё телефон. Могу с тобой поделиться.

– Ношеная шуба не греет.

– Это правда. На дырявый мешок не напасёшься. А ты почём зря пень рубишь?

– Я не пень рублю, а глаз ставлю и руку. Трудное это дело – точно в цель попасть. Точь-в-точь угодить,

– Ты о чём, Василий? Растолкуй свою мысль.

– Главная цель в жизни каждого мужчины – свою женщину найти. Чтобы всё сошлось, тютелька в тютельку. Старики правильно говорят: браки заключаются на небесах. Жениться нужно раз и навсегда!

Тягин озабоченно задумался, даже издали бросались в глаза умственное напряжение и кропотливая работа мысли.