Она разложила перед собой «ужин» – бокал вина, уже наполовину пустой, и ролл, обильно политый острым соусом, который теперь угрожающе сочился сквозь бумажную упаковку. «Боже, как это вкусно… слюни просто текут! – подумала она, глядя на эту неаппетитно-аппетитную красоту, где сыр уже начал слипаться с мясом в один идеально несовершенный комок. – Тебе далеко до идеальной девушки, которая ест салат с идеально ровной осанкой и безупречными манерами. Ну,той, что откусывает ровно один помидор черри и потом три часа жуёт, будто это последний приём пищи в её жизни – а потом гордо выкладывает в инстаграм сториз с идеальной едой.»

На секунду – ровно на то время, пока делала глоток вина – она попыталась сохранить видимость приличия: взяла тарелку, вилку и нож, аккуратно отрезала маленький кусочек и изящно поднесла ко рту, изображая из себя ту самую девушку с салатом.

«Ой, Амели, да кого ты обманываешь?»

С этими мыслями она швырнула столовые приборы обратно в раковину схватила ролл руками, широко открыла рот – и откусила огромный кусок, наслаждаясь взрывом вкуса: перец обжигал язык, сыр тянулся нитями, а соус предательски капнул прямо на стол, оставив жирное оранжевое пятно.

«Мммм», —застонала она, закрыв глаза.

«Да плевать!»– мысленно махнула она рукой, вытирая салфеткой пятно, которое только размазалось в еще большую маслянистую кляксу. Надо завязывать есть что-то с соусом…– и засмеялась сама над собой, вспомнив, почему оказалась сегодня в этой несчастной блузке.

Но это уже не важно. Важно было только то, что вино – холодное, ролл – острый, а вечер – её.

Удобно устроившись на диване, открыла ноутбук. Подушка мягко провалилась под её спиной, а ноутбук, слегка нагретый от предыдущего сеанса, ожил с тихим жужжанием. Она налила очередной бокал вина, тёмно-рубиновая жидкость с лёгким звоном наполнила хрусталь до середины. На столе лежала её рукопись – та самая, что она начала в день их знакомства, страницы слегка помяты по краям от частого перелистывания. Амели улыбнулась самой себе, лёгкая ирония скользнула в уголках губ, и подумала, что надо бы дописать пару глав, но пальцы будто сами собой начали печатать в поисковой строке:

"Престон Рейнольдс. Рассказы".

Ничего. Только пара упоминаний в университетских архивах.

"Престон Рейнольдс, ранние работы".

Ничего. Пустота, будто их и не существовало.

"Литературные публикации Престон Рейнольдс

Тоже ничего. Разве что сухие отчёты о конференциях, где его имя мелькало среди прочих.

Она перебирала запросы, меняя формулировки, пока наконец не решила зайти на его страницу в Фейсбуке. Страница загрузилась медленно, будто нехотя раскрывая тайны. Листая фотографии, будто страницы чужого дневника, она впитывала каждую деталь, каждый оттенок эмоций, застывших в пикселях.

Вот он с семьёй – обнимает племянников. Они висят на нём, как обезьянки, цепляясь за его широкие плечи, а он улыбается. Солнце светит им в спины, отбрасывая длинные тени на зелёную траву.

Вот маленький Престон, лет десяти, между родителями. Отец – он его точная копия, потрясающее сходство, только у Престона ещё эти ямочки на щеках, которые появляются, когда он улыбается по-настоящему… Мать смотрит в камеру с мягкой улыбкой, её рука лежит на плече сына.

И тут её сердце сжалось.

Подпись к фото:

"9 лет без тебя, папа. Каждый день помню твои слова: 'Будь сильным. Будь собой'. Ты научил меня вставать, даже когда падаешь, идти вперёд, даже когда не видишь пути. Ты показал мне, что честь – не в громких словах, а в тихих поступках. Что правда – это не то, что удобно, а то, что важно. Я стараюсь. Каждый день. Надеюсь, ты гордишься мной".