Амели замерла. Ее губы дрогнули, но она намеренно медленно подняла подбородок, не опуская взгляда. Ее пальцы сжали ручку так крепко, что казалось, пластик вот-вот треснет, но внешне она оставалась спокойной – только легкая дрожь в уголках губ выдавала потрясение.

Престон взорвался.

Точнее, не взорвался – его голос остался ледяным, но каждый звук в нем звенел, как заточенная сталь, будто каждое слово было выковано в горниле его ярости. Было заметно, как он сжал кулаки, и желваки забегали на его скулах, словно под кожей шевелились тени его гнева.

– Контракт, Тейлор. – Он швырнул на стол папку, которая приземлилась с громким шлепком, как пощечина. – Подписан тобой. Пункт 4.7: "Издательство оставляет за собой право на редактуру текста без согласования с автором в случае, если это необходимо для сохранения коммерческой валидности проекта".

Он перевернул страницу, ткнул пальцем в другой пункт, и этот жест был резким, как удар кинжала.

– И пункт 8.3: "В случае срыва сроков сдачи автор обязан возместить издательству упущенную прибыль в размере 200% от аванса"

Тейлор побледнел, его пальцы сжали стакан так, будто он пытался раздавить в руках собственную беспомощность.

– Ты не можешь…

– Могу. – Престон наклонился вперед, его тень накрыла Тейлора, словно предупреждение, как туча перед бурей. – Все права на трилогию «Красные пески» принадлежат мне. Ты забыл, кто сделал из тебя миллионера? Кто вытащил твое имя из помойки литературных неудачников?

Тейлор зарычал, но Престон уже встал, его мощная фигура подавляла одним своим видом, как скала перед хрупкой лодкой.

– Твоя последняя книга – дерьмо. И если мы выпустим ее в таком виде, она потянет за собой не только тебя, но и репутацию моего издательства. А я не позволю этому случиться.

Он резко повернулся к Амели, указал на нее пальцем, и этот жест был резким, как выстрел.

– И никогда – никогда— не разговаривай с ней в таком тоне.

Глаза Престона горели. Он выглядел так, будто готов был убить Тейлора на месте – не кулаками, а одним взглядом, словно сам воздух вокруг него сгущался от ненависти.

Амели завороженно смотрела на него, не отводя глаз, будто перед ней был не человек, а стихия, которую невозможно игнорировать. Даже если это было слишком. Даже если это выдавало ее с головой.

Тейлор, в конце концов, сдался.

– Ладно, черт с вами, – пробормотал он, откинувшись на спинку стула, словно его воля была выжата досуха. – Делайте, что хотите.

Престон холодно кивнул.

– Умное решение. Жду исправленный вариант до понедельника.

Когда Тейлор ушел, Престон повернулся к Амели.

Ее глаза слегка блестели от слез, которые она не пролила, будто маска цинизма, которую она всегда носила, наконец спала, обнажив что-то хрупкое и беззащитное.

Она сидела, опустив глаза, и прошептала, но он услышал:

– Он… он такой идиот, – разочарованно сжав губы, будто разбивая последние иллюзии. – Я представляла его совсем другим. А он… просто урод.

Она надула губы и злобно хмурилась, но, когда ее взгляд встретился с Престоном, что-то в его выражении заставило ее вздрогнуть. Он смотрел на нее так… странно, будто видел не только ее, но и что-то за пределами этого момента.

– Будем считать, я только что убил для тебя дракона. Он больше тебя не обидит. Никто не обидит.

Он замолчал, но, словно осознав, что сказал слишком много, добавил, смягчая интонацию:

– Ты вдыхаешь жизнь в эту книгу.

Амели покраснела еще сильнее. Его слова звучали в голове: «Тебя никто не обидит»

Их взгляды снова встретились. На этот раз – без слов.

Амели наконец ехала домой в метро в час пик, стиснутая со всех сторон толпой, как сардина в консервной банке. Воздух был густым от смеси дешевого парфюма, пота и металлического послевкусия тормозов поезда. «Эта чертова блузка!»– мысленно скрипела она зубами, чувствуя, как грубый шов ворота впивается в шею, а все вокруг пялятся на пуговицы, которые вот-вот лопнут под напором ее груди. Каждый вдох давался с трудом – казалось, еще немного, и ткань не выдержит, разойдется по швам, обнажив кружевной бюстгальтер, который она так неосторожно выбрала сегодня утром.