Главное желание короля Ольга Лисенкова

Сумерки и дождь накрыли город одновременно. Лето осталось позади, и больше не оставалось никакой надежды на скорое окончание непогоды. Редкие прохожие торопились по домам, а худой долговязый парень в длинном плаще, надвинув шляпу на лоб, шмыгнул в дверь, над которой виднелась вывеска «Ломбард».

Колокольчик над порогом зазвенел, и парень вздрогнул.

В отсеке для посетителей не было никого и ничего, одна только потертая табуретка, на которую должен был усесться клиент. Прилавок был целиком забран матовым стеклом, словно перед табуреткой возвышалась еще одна стена, почти глухая, за исключением маленького полукруглого окошка. Именно туда и надо было просунуть предмет, за который посетитель надеялся получить деньги.

Парень еле слышно выругался и опустился на табурет. По ту сторону стекла возникла смутная фигура.

– Я вас слушаю, – сказал приемщик.

Посетитель вытащил из-за пазухи завернутый в не слишком чистую тряпицу бархатный футляр синего цвета. Дрожащей рукой освободил его от тряпицы и протянул в окошко.

Когда футляр пересек стеклянную границу, вся перегородка вспыхнула зеленым огнем. Парень отдернул руку.

– Что это?!

– Это? – скучающим тоном переспросил приемщик. – Это значит, что штучка у вас магическая.

– Ну… да.

– Так у нас тут все и настроили, чтобы сразу было понятно. А то вдруг клиент сам не в курсе – и мы не ту цену дадим. Обманем невзначай. Магов-то тут негусто, очень им надо, сидеть тут на привязи! Маги-то, брат, они, поди, все больше в столице, во дворце да и аристократов… – подмигнул приемщик. – Не станут тут сидеть за копейки. Давай свою штуку, что там у тебя?

Парень выдохнул и снова ткнул футляр в окошко. Стекло засветилось.

– Ишь, красота, – сказал приемщик с гордостью. – Клади. Поглядим.

Футляр лег на латунный поднос. По ушам ударил вой. Посетитель сорвался с места.

– А это еще что? – вскрикнул он, зажимая уши руками.

– А это значит, что штучка у тебя краденая, – с удовлетворением отозвался приемщик.

Парень кинулся к выходу и в мгновение ока исчез. Ломбардщик дернул за рычаг под прилавком, отключая сигнализацию.

– Вот и ладненько, – сказал он, будто продолжая прерванный разговор, и вновь перешел на «вы», обращаясь к уже исчезнувшему клиенту. – Изволили уйти, туда вам и дорога. Сейчас посмотрим, что вы там принесли…

Он взял футляр в руки, нажал на скрытую кнопку, и крышка взлетела вверх. В тусклом свете засиженной мухами лампы белыми огоньками зажглись прозрачные камешки, обсыпавшие пару золотых пряжек-аграфов с буквой R.

– Бриллианты? – задумчиво спросил себя приемщик. – Или, может, стекляшки? Ну, наше дело десятое. Раз тут примешалась магия, значит, все на королевскую проверку. И не заработаешь ни копья, нетушки. Сидишь тут, сидишь, а все одно к одному. Опять назавтра тащиться в ратушу.

Он со вздохом захлопнул футляр, отворил сейф и пристроил ворованные артефакты туда, а с утра, прихватив их, направился в ратушу, как и было сказано. Угрюмый чиновник – как подозревал ломбардщик, ни на что не годный, кроме этой нудной обязанности – принял футляр, внес описание пряжек в пухлый гроссбух, записал дату и время приемки, имя сдающего и адрес его заведения, а потом отпустил ломбардщика с миром. Тот выдохнул с облегчением и досадой: придумал же новый король такую лабуду!

Собранные таким образом магические штуки раз в неделю забирали в столицу. По приказу его величества, короля Филиппа, все волшебные артефакты, стекавшиеся в ломбарды страны, требовалось регистрировать. Если сдавали собственную вещь, после регистрации и проверки артефакт возвращался в ломбард в соответствии с договором, заключенным с клиентом: если тому было угодно получить деньги под залог, а позже выкупить свою ценность, препятствий не чинили, могла только возникнуть небольшая задержка. Однако, когда артефакт оказывался краденым, его изымали.

Впрочем, изымали любую краденую вещь, не только волшебную, благо внезапный вой так пугал незадачливых воришек, что большинство из них пускались в бега, не дожидаясь полиции. Все больше ломбардов по стране оборудовали магической сигнализацией, позволяющей отличить ворованное от личного имущества сдающего. Если заведение не желало неприятностей с властями, приходилось соблюдать все эти требования.

«Интересно, король потом возвращает артефакты их законным владельцам? – спросил себя ломбардщик, торопясь обратно на свое рабочее место. – Ха! Для этого не нужно отправлять их в столицу – может, уворовали-то их прямо тут. Нет, наш Филипп пополняет сокровищницу. Красавчик! Нашел же способ, ничего не скажешь!»

Золотые аграфы в виде овальных пряжек можно было использовать вместо броши, для украшения платья или для того, чтобы скрепить края накидки. Можно было вплести их в пышную дамскую прическу, прицепив к ним хоть накладные локоны, хоть перья и цветы. А пока они мирно лежали в бархатном футляре, и никто не догадывался, на что они способны, – просто скромная пара безделушек из коллекции графа Рендина.

Солнце еще не проснулось, а вот Вивьен снова не спалось. Устав без толку вертеться в постели, она со вздохом встала и выглянула в окно – на знакомый с детства сад. Мокрые ветви деревьев поникли, трава успела пожухнуть. Солнца можно было не ждать.

Она вновь залезла под одеяло.

Марианна вышла замуж, и теперь Вивьен не было никакой необходимости думать о том, как бы уберечь младшую сестренку от бед. Им вернули титул и имение, и теперь не было никакой необходимости зарабатывать себе на пропитание. Да что там, не было необходимости стирать, готовить или мыть посуду – даже одеваться помогали камеристки.

Вивьен, звавшаяся ныне графиня Рендин, Марианна и ее новоиспеченный муж, лорд Эдвард Орен, по-прежнему жили в особняке, принадлежавшем в прошлом семье Рендинов, а затем унаследованном милордом от отца – там, где привык жить Эдвард, оборудовавший здесь алхимическую лабораторию. Король приказал возвратить имущество Рендинов их старшей дочери, Вивьен, но после всех переживаний (о которых можно прочитать в моей книге «Влюблен без памяти». – Прим. авт.) она попросила сестру и зятя не оставлять ее одну хотя бы в первое время.

Но скоро, скоро молодожены переедут в собственный дом Орена, и это правильно: у них своя семья. Графиня должна будет их отпустить. Чем она станет занимать себя тогда, если ей даже сейчас не спится – верно, от безделья? Книгами, вышивкой? Балами, которых она терпеть не может, визитами к представителям высшего света, которые вряд ли ее примут?

У нее появились деньги, доход от земель Рендинов. Теперь она ни от кого не зависит и никому не нужна.

Короткая стрелка часов наконец доползла до восьмерки. Вивьен дернула за шнурок, вызывая горничную. Хотя в детстве это казалось вполне обычным делом, теперь ей претило распоряжаться другими людьми – однако наряды, положенные графине по статусу, было просто невозможно надеть, зашнуровать и застегнуть без посторонней помощи.

– Завтракать будете в своих покоях, ваше сиятельство? – осведомилась горничная, закончив с хитроумными завязками и крючками и уложив волосы Вивьен в аккуратную прическу.

Вив снова вздохнула. Она старалась как можно меньше лезть на глаза молодым и не напоминать им – пусть не словами, а своим видом, – о том, что им будет лучше жить отдельно, оставив ее в одиночестве. Может быть, в этом случае они побудут здесь подольше.

– Думаю, да, Джейн. Благодарю вас.

Джейн покачала головой.

– Миледи сказала, что переживает о вашем здоровье. Они с милордом просили передать вам, что ждут вас к завтраку, если вы изволите.

Наверное, Марианна, которую теперь по праву величали миледи, желает о чем-то поговорить с сестрой. Могла бы заглянуть и сама, но ей, видно, недосуг: надо учиться распоряжаться слугами, тратить деньги без оглядки и угождать новоиспеченному супругу!

Ладно, одернула себя Вивьен, это было некрасиво, даже если она не выдала это вслух.

Она была искренне рада за молодых лорда и леди Орен, и, конечно, если бы не приложенные ими усилия, ей никогда не вернули бы титул. Она просто очень скучала по сестре, ведь еще недавно они делились всем на свете, а теперь Марианна, которую муж ласково прозвал зарянкой, перепорхнула на другую ветку и упоенно вьет семейное гнездышко.

– В таком случае – конечно, – сказала Вивьен горничной. – Я сейчас спущусь. Спасибо, Джейн.

Орены были уже готовы завтракать. Учтивый Эдвард встал, приветствуя свояченицу. Марианна улыбнулась сестре. Счастье было ей к лицу: она и правда расцвела, словно роза. Вивьен никогда прежде не видела ее такой красивой. На щеках горел румянец, золотые волосы сияли, а нежный взгляд то и дело возвращался к обожаемому супругу. Орен и сам почти не сводил глаз с жены. Медовый месяц был в самом разгаре.

Вивьен ответила им улыбкой, как никогда остро чувствуя себя лишней, и села за накрытый стол.

– Мне кажется или ты нас избегаешь? – ляпнула Марианна, по своему обыкновению прямо говоря все, что думает.

– Мы встречаемся каждый день, – сдержанно возразила Вивьен.

– Но видимся мало!

– Я стараюсь вам не мешать.

– Ты нам не мешаешь! – возмутилась Марианна.

Эдвард кивнул, подтверждая слова жены.

– Я обещал съездить вместе с вами в имение, которое вернулось в ваше распоряжение, Вивьен, подобрать вам нового управляющего, обеспечить проверку активов и так далее, – напомнил он. – Думаю, что уже в начале следующего месяца…