Капитан Клин его так и не нашёл. А может, нашёл, но не смог перевести его в своё секретное подразделение. Или не захотел. Нику это уже было неважно. Его засосала рутина службы в мехроте при "вертушке": очистка закреплённой территории от комков сухой травы и вездесущей пыли, подготовка техники к периодическим смотрам, заключающаяся в отмывании бронированных корпусов и подновлении облупившейся краски, дезинфекция санитарно-гигиенических узлов общего пользования – вот чем каждый день ему приходилось заниматься. Совсем не об этом думал Николай, заключая контракт. Он подсчитал, что за месяц службы не только не получит жалования, но ещё и останется должен. Единственный положительный момент, который Ник видел в происходящем, заключался в том, что цепкие лапы Гильдии, а конкретно – Симерса, до него здесь дотянуться не могли.

Ник ни с кем не сдружился, разве что более-менее общался с Ортоном – тем парнем, с которым познакомился в первый же день на гауптвахте. Но Ортон служил в другой роте, так что поговорить с ним удавалось нечасто. Постепенно от Ника отстали все, кто пытался сломить новичка, прозвав его за глаза бешеным – за то, что он без излишних разговоров кидался в драку и при этом дрался до последнего. Отстали все, кроме Егорова. Как выяснилось, Олег Егоров был ярко-подлой личностью, что постоянно и демонстрировал, подставляя Николая под гнев командира роты механиков. Ник сдерживался, понимая, что ни к чему хорошему выяснение отношений с мелким, но всё-таки начальством, не приведёт. Но чем он насолил беззубому сержанту, Ник никак не понимал. С каждым днём на душе у него становилось всё тоскливее, а интуиция или некое другое чувство, не раз предсказывавшее приближение беды, вопила всё сильнее и сильнее. Николай почти физически ощущал, как на его шее затягивается петля неведомых неприятностей, но источник их определить не мог.

В один непрекрасный день Егоров прошёлся перед строем солдат и, уставившись своими белёсыми глазами на Ника, буркнул:

– Рядовой Соболев, приказываю принести флягу с омывающей жидкостью со склада номер шестнадцать. Вот ключи. Через десять минут я должен видеть вас здесь вместе с флягой. За опоздание – штраф.

Ник безмолвно выматерил сержанта – шестнадцатый склад находился на самом краю территории парка бронемашин, и будь ты хоть трижды чемпионом по бегу, за десять минут туда-обратно не успеешь. Но высказывать вслух своё негодование не стал – это значило просто добавить ещё один штраф за пререкание с начальством. Он молча развернулся и отправился на шестнадцатый склад неторопливым шагом, ибо бежать смысла не было. Полчаса спустя Ник предстал перед сержантом с ярко-оранжевой канистрой в руках. Егоров, щерясь в беззубой ухмылке, радостно объявил, что рядовой Соболев получает штрафной вычет из жалования в размере десяти кредиток за несвоевременное выполнение приказа. После чего забрал у него ключи от склада и небрежно ткнул пальцем в угол.

– Поставь канистру туда – сейчас она не понадобится.

"С-сука, – Ник почувствовал, как от ярости у него покраснело в глазах. – Ну, попадись мне в тёмном уголке, живым не выпущу".

Егоров, явно довольный собой, распределил между солдатами текущие работы и удалился. Николай, кипя от злости, пытался найти успокоение в работе, но рытьё бесполезной ямы никак этому не способствовало. К моменту, когда громкоговоритель на столбе возвестил о начале обеденного перерыва, Ник уже более-менее пришёл в нормальное состояние. Да плевать на эту крысу! Ник и не такое переживал…

Оказалось, рано он успокоился. На сей раз Егоров превзошёл сам себя. Сержант, как выяснилось, удалился не к себе в каптёрку пропустить стаканчик, а наведался на шестнадцатый склад, где обнаружил отсутствие блока управления стрельбой от зенитного комплекса "Хабар". О чём тут же составил рапорт и известил командира роты, добавив, что только что склад посещал рядовой Соболев.