– Это временно, – сказал Тарен. – Завтра найдём работу. Или еду. Или… кого-то, кто нам должен.

Мирик поднял бровь:

– Ты хочешь украсть?

– Нет. Хочу напомнить старым друзьям, что я жив.

Лиа тем временем обменяла последнюю бутылку с лечебным раствором на лепёшку и кружку воды. Когда она протянула её Каэну, он впервые за несколько дней поел с жадностью.

– Я думал, магия избавляет от голода, – сказал он.

– Только у тех, кто умеет её контролировать. Ты же – как жаровня без дна.

Она горит, пока есть, что сжечь.

Каэн опустил взгляд.

– А когда сгорит всё?

Ответа не последовало.

Вечером они слышали, как в городе начали патрулировать новые отряды.

Люди в серых плащах, без символов города. Но с масками – черепами. Наёмники.

– Орден уже здесь, – прошептала Лиа. – И они кого-то ищут.

Каэн почувствовал, как его ладони вновь дрожат.

– Они ищут меня.

И в тишине ночи, среди шорохов улиц и далёких всполохов, стало ясно: выживание – это только начало.

Дальше будет охота.

Ночь в Мирьенгарде не знала тишины. Даже когда город засыпал, в его глубинах продолжала жить иная жизнь – невидимая, затенённая, уличная.

После бурного дня, пропитанных опасностями и голодом, герои скитались по тёмным переулкам, уклоняясь от стражи и глаз наёмников. Каменные арки вели в глухие кварталы, где даже свет фонарей казался нежеланным гостем.

– Где мы? – спросил Каэн.

Мирик усмехнулся:

– В тех частях города, которые на картах не рисуют. Где каждый уголок принадлежит тому, кто за него платит. Или дерётся.

У ворот одной из аллей стояла женщина с грязным платком и острым, подозрительным взглядом. Она обратила внимание на Каэна, когда тот пошатнулся.

– Он светится, – бросила она. – Маг? Или одержимый?

– Голодный, – ответила Лиа резко. – И усталый. Мы ищем крышу и хлеб. И не задаём вопросов.

Женщина прищурилась. Потом махнула рукой:

– Следуйте. Но шуметь – себе хуже. И если за вами хвост – уводите прочь. У нас тут свои законы.

Так герои попали в подвальное убежище, скрытое под лавкой продавца свечей. Ни окон, ни роскоши. Только деревянные нары, общая кухня, запах старой муки и магически подогреваемый котёл с супом.

– Гильдия Укрытых, – прошептал Мирик. – Я слышал о них. Они прячут беглецов, воров, магов… и тех, кого ищут.

Люди в подвале не задавали вопросов. Кто-то молчал, кто-то спал, кто-то просто сидел с чашкой.

Они были невидимыми в городе, но держались друг за друга.

Каэн ел, не поднимая глаз. Впервые за много дней он чувствовал тёплую пищу, безопасность… пусть и временную. Магия внутри него затихла, будто усыплённая теплом и хлебом.

– Мы останемся здесь на ночь, – сказал Тарен. – А утром решим, что дальше.

– А если Орден всё же найдёт нас? – спросила Лиа.

Мирик пожал плечами:

– Тогда я надеюсь, что суп был не последним, что я попробовал.

Но Каэн не спал. Он лежал, глядя в деревянный потолок.

Потому что снизу, из глубины земли… он чувствовал призыв.

Старый, древний. Не как вспышки. Не как боль.

Как будто сам город хотел поговорить с ним.

Все остальные уже дышали ровно – Тарен спал с ножом под рукой, Лиа обняла рюкзак с последними зельями, а Мирик тихо посапывал, будто ничего в этом мире не тревожило его по-настоящему. Только Каэн лежал с открытыми глазами, чувствуя… зов.

Он исходил снизу. Из-под пола. Не голос и не звук, а внутренний толчок, мягкий и настойчивый, будто кто-то тянул за невидимую нить внутри него. Не больно – почти ласково.

Он встал, тихо, стараясь не тревожить друзей, и, опершись о стену, спустился по узкой лестнице, ведущей в старые, заброшенные погреба. Воздух был сырым, пах плесенью и мокрым камнем, но чем глубже он шёл – тем чище становилось ощущение. Теплее. И светлее внутри него.