Форма тьмы Макс Каменски

Окрестности острова Oravasaari

2 июля 1944 года

Когда душераздирающие вопли на том берегу затихли, Нулло Пассало остановил ручной секундомер.

2 минуты и 14 секунд.

Столько потребовалось, чтобы уничтожить взвод советских солдат, выдвинутых на скалистый остров, торчавший посреди залива, поддержать фланговым огнем атаку основных сио на высоту 38. Смелых мужчин, которые столкнулись с неведомым. Не только для них. Для всего мира. И хотя они были врагами, по-человечески им сложно было не сочувствовать.

– Впечатляет, – кажется, именно это слово произнес штурмбанфюрер СС Генрих Гольц. Нулло до сих пор плохо понимал немецкий, несмотря на который год сотрудничества с нацистами.

– Думаю, что это не предел, – ответил он.

В этот момент раздались взрывы. С обеих сторон острова, расположенного перпендикулярно от Oravasaari, взметнулись клубы дыма и осколков.

– Что это? Взорвали мосты? – удивился Нулло и принялся искать в небе советский бомбардировщик. – Откуда так точно прилетело?

Однако тяжелое, свинцовое небо было чистым.

Генрих чиркнул спичкой, прикуривая. Когда он затягивался, его и без того точеное фактурное лицо на миг превратилось в маску.

– Вы же понимаете, что времени у нас больше не осталось, – сказал он, выпуская клуб дыма.

– Но… – тут внутри Нулло все опустилось. Он ведь специально решил продемонстрировать успехи их разработок. Доказать полезность!

– Чистая стратегия, не более, – покачал головой Генрих. – Ваше командование приняло решение отступать. Нам ничего не остается, как уходить следом.

– Но как же мы? Наши… наши семьи?

– Думаю, вы знаете.

Нулло отчетливо все понимал. И от мыслей об этом кровь стыла в жилах.

– Мне жаль.

Побережье Беличьего залива

50 лет спустя

***

– Парни, можно с вами поиграть? – спросил пухлый мальчик лет шести с розовыми круглыми щечками. Он забавно сложил ручки на животе, чуть выпиравшем из-под куртки.

Было начало мая, но в том году холода еще не успели отступить из этих мест. Небо хмурилось, иногда опорожняя облака мелкой моросью.

– Нет, мы с толстяками не дружим, – фыркнул коренастый парнишка чуть старше возрастом с круглым лицом и россыпью веснушек вокруг носа.

– Да ладно тебе, Колян, – махну рукой на него его товарищ, примерно одинакового с ним роста, но тоньше и с узким разрезом глаз.

– Правильно говорит. Мы вот решим побегать, а он куда? – подал голос третий член компании, маленький и тощий с копной шикарных каштановых волос, уложенных в модельную прическу.

Пухлый мальчик засмущался, поджав губу. От обиды ему сначала захотелось обругать наглеца, сказать ему гадкое, но… что-то его сдержало внутри. Ребята жили в соседних домах. Он уже видел их пару раз. А также их игры. Ему очень хотелось с кем-нибудь подружиться. Ведь папа сказал, что предстоящее лето он проведет в этом месте. Дача. Они купили дачу. Отец очень радовался этому. А вот мальчика это совсем не вдохновляло. Здесь скучно. Тем более одному.

Однако, несмотря на заявление, веснушчатый не спешил прогонять гостя. Все четверо стояли у ворот участка, соседнего с купленной родителями толстого парнишки дачи.

– Так мы пойдем или нет? – спросил щуплый.

– Идем, идем, – кивнул тот, что с узкими глазами. Пухляш заметил, что парнишка что-то держит левой рукой под курткой.

Веснушчатый изучающее посмотрел на все еще стоявшего напротив него полного мальчика. Тот был его выше головы на полторы и как-то подсознательно внушал угрозу своими размерами. Может, поэтому он так отреагировал на его вопрос.

– Пошли, – сказал он неопределенно и, видимо, на правах лидера, повелостальных за собой.

Поколебавшись, толстячок двинулся следом. Ну, зачем родителями эта дача? Что ему тут делать? Его уже не взлюбили. Проклятое брюхо. И отец говорит ему постоянно, что он толстый. Но он не хотел им быть. Никогда.

Мальчики направились по одной из дорог садоводства, ведших, судя по всему к лесному массиву, нависавшему над домами раскидистыми кронами сосен вперемешку с елями.

По пути они свернули на Т-образом перекрестке и разом отшатнулись, когда здоровенные овчарки за хлипким забором углового участка с лаем бросились к ним. Следом звякнули удерживавшие их цепи, и собакам осталось только в исступлении рычать и гавкать, подпрыгивая. Толстый парень припомнил, что об этом месте говорил папа, называя его участком дяди Миши. Тот держал охотничьих собак, но дурно их воспитывал. Поговаривали, что они покусали кого-то из детей.

Больше всех испугался щуплый парень – он заскочил за спину веснушчатого предводителя, чуть прихватив его за плечо, практически полностью спрятавшись.

– Терпеть не могу это место, – поделился он эмоциями.

– Сушка, ты трус, – хмыкнул узкоглазый и начал было идти вперед.

– Сам ты трус! – в ответ обиделся мальчонка.

– А я не испугался.

– Нет, испугался!

– Ну, все, я домой, – гордо выпятив подбородок, сказал названный Сушкой и, развернувшись, отправился обратно.

– Чиж, ну зачем? – спросил Коля.

– Потому что он трус, – резонно ответил тот и двинулся в сторону леса.

Веснушчатый бросил странный взгляд на полного парня и кивнул ему. Мол, пошли. Тот посмотрел на хмурившийся впереди лес, к которому вел один из рукавов дороги, и поежился. Родители не разрешали ему туда ходить. Но… если сейчас он уйдет, то точно не сможет подружиться.

Сойдя с дороги на тропу, они практически сразу же окунулись в густую чащобу из елей и осин, над которыми возвышались поистине исполинские сосны. В этой части местность начинала подниматься в горку и бугрилась огромными валунами, покрытыми мхом, перемежаясь топкими оврагами и зарослями мелкой рябины и черемухи. Тропка шла, поднимаясь вверх и виляя между камнями и совсем уж густыми зарослями. Те словно сгустились, забирая свет и ограничивая обзор.

Живое воображение пухлого мальчика стало воспроизводить картины одна страшнее другой. Он в какой-то момент даже уже хотел сказать, что вернется обратно, но тут вдруг понял, что не помнит дороги назад. А его новые приятели уверенно шли дальше.

С трудом сдерживая внутренние переживания, тем более вспоминая диалог между Чижом и Сушкой, толстячок семенил дальше. Из-за наклона, по которому они поднимались, он начал чуть натужнее дышать. Это не укрылось от внимания веснушчатого. Обернувшись, он бросил в его сторону ехидный взгляд.

В какой-то момент лесной проход закончилась и снова вышла на дорогу, достаточно широкую, чтоб по ней могли ездить машины, – та, судя по всему шла через весь лес. Парни уверенно повернули направо и двинулись вдоль стоявшего по обеим сторонам сплошного леса. Толстячок старался не смотреть в эти заросли – они совершенно стали дремучими и пугающими до чертиков.

Где-то минут пять спустя грунтовка разделилась – в одной части она повела вниз по склону, а другая левее через прогалину в другую часть леса. Чуть поодаль от развилки стоял камень чем-то напоминавший человеческую голову, а рядом с ним росла еще молодая сосна. Ребята направились к ним.

– Ну что, ты точно уверен, что сработает? – спросил Коля у Чижа.

– Конечно, нужно просто придать ему этот… как его импульс, – сказал узкоглазый мальчонка, расстегивая куртку. – Так, подержи его, я сейчас поднимусь.

Тут он извлек какой-то сверток. Пухляш не сразу понял, что это, но когда оно издало жалобный писк и дернулось, обнажив крыло, стало ясно – это птичка. Темного отлива, но ее вид он не знал.

– Ой, что это? – спросил он.

– Птинец, – ответил веснушчатый.

– А что с ним?

– Упал с дерева. Чиж нашел его, бабуля полечила. Но он почему-то не летит. Хотим ему помочь.

– Как?

– Подбросим с дерева. Его подхватит воздух, и он полетит, – с видом знатока заявил Коля. Сказанное смутило полного парня. Однако он решил не делиться своими сомнениями с теми, с кем пытался завязать общение.

Тем временем Чиж забрался на камень и довольно ловко принялся взбираться на дерево. Оказавшись на первых сучьях, он зацепился ногами за одно из них и, свесившись вниз, протяну руки к Коле.

– Давай.

Тот передал птенца, и Чиж, ему известным чудом удерживаясь только одной рукой, встал взбираться вверх. Толстячок про себя подумал, что этот парень уж точно не трус. Сам бы он не только побоялся лезть на дерево, но и еще делать без помощи всех рук точно б не решился.

– Ну ты что, до макушки лезть будешь? – спросил Коля.

– Ну а чего? Прикольно же.

– Мы не за этим пришли.

– Ладно. Как скажешь, – остановился Чиж. – Бросаю.

– Давай.

Удерживаясь ногами за ствол дерева, узкоглазый парень раскрыл сверток, полностью высвобождая птенца, а затем дернул руками вверх, подбрасывая его в воздух. Тот было замахал крыльями, и даже показалось на миг, что он все же справится, но нет, вдруг он перевернулся, один второй раз, и затем со всего маху шлепнулся об землю. А точнее об камень, который проглядывал из-под тонкого слоя мха.

Наступила тишина. Спустя некоторое время Коля подошел к лежавшему на камне птенчику. Тот едва слышно попискивал и чуть подергивался.

– Нужно его срочно полечить! – воскликнул толстячок.

– Да, нужно, – сокрушенно проговорил Коля. По его тону было непонятно, то ли ему жалко упавшего малыша, то ли он разочаровался в том, что его идея не сработала.

Когда пухлый парень собирался уже было взять птенца в руки, когда сзади раздался смех, а затем голоса: