- А как же изречение другого, не менее почитаемого мудреца: «Бог создал всех людей свободными, природа никого не создала рабом»? – тут же нашлась Сильвия, любознательности которой с детства были доступны труды греческих философов, собранные в таблинии виллы.

 - Давай оставим в покое софистов и стоиков и поговорим о тебе, Сильвия. – Анния выдержала паузу и, посмотрев девушке прямо в глаза, жёстко произнесла: - Ты увлеклась этим греческим юношей: твои глаза, твои слова выдают тебя с головой. Даже Ветурий обратил внимание на странности твоего поведения с тех пор, как этот грек появился на нашей вилле.

 - Ветурий завистливый мерзавец и брюзга. – Сильвия тряхнула кудрями. – Когда он видит кого-то в радости, его сердце чернеет от злобы... Я бы не стала доверять его наблюдениям и поспешным умозаключениям... И вообще, я уже давно собиралась сказать тебе, что Ветурию не место в нашем доме...

 - Дело не в Ветурие, - вставила Анния с явным нетерпением. – Я лишь хочу напомнить тебе, что человек, которого ты избрала себе в учителя и вместе с тем в друзья, пусть и бывший, но – раб. И посему между ним и тобой не должно быть иных отношений, кроме тех, что сводятся к правилу: «приказано – исполнено». Ибо: горе господину, который вздумает побрататься со своим рабом...

 - Тимн – не раб, - порывисто, с упрямой настойчивостью перебила её Сильвия. – Он не похож на других, и я доверяю тому, что вижу в нём. А вижу я олицетворение смелости и силы – качеств, несвойственных низким рабским душам. Дружбой с таким человеком можно только гордиться.

 - Здесь, в глухой провинции, может, и да. Но – не в Риме! Рим – не Сицилия, и нравы, и люди там другие. Милосердие к рабам там не в чести; дружба с рабом или вольноотпущенником порицательна...

 - Тогда я не поеду в Рим! – неожиданно выпалила Сильвия и решительно сдвинула брови.

 Изумлению Аннии не было предела. Что и говорить, она не ожидала от Сильвии столь странного упрямства и этой необъяснимой строптивости. Она не могла быть слишком суровой к девушке и не знала, какое наказание придумать для того, чтобы заставить Сильвию почувствовать и признать свою неправоту.

 - Ты знаешь, Сильвия, мне больно и тяжело думать о разлуке с тобой. Но ради твоего блага я согласна, чтобы ты оказалась в Риме раньше, чем того хотели. – Анния помедлила, но перед тем, как уйти, всё же прибавила: - Надеюсь, благоразумие не покинет тебя, и ты сможешь осознать, сколь губительной порою бывает невинная с виду дружба с рабом.