Моя дорогая кузина, я провожу весь день, начиняя артиллерийские снаряды, а вечерами прогуливаюсь мимо магазинов, чьи витрины заполнены изысканными вещицами. Как же весело мы могли бы проводить время, если бы ты только приехала в Париж.

Скучаю и люблю, твоя Тереза

«Если бы ты только приехала в париж». Казалось, будто эти нацарапанные слова предназначались Камилль. Она мечтала вновь увидеть Париж. Получив работу на заводе, Камилль могла бы в выходные посещать все еще открытые музеи и галереи. Стоять перед картинами, которые изменили ее восприятие мира. Но, разумеется, это невозможно, ведь Камилль замужем. А Жан-Поль с презрением относился к женщинам, работающим на заводах.

– Ни одна уважающая себя женщина не оставит дом и мужа, – утверждал он. – На это горазды только представительницы низших слоев общества. Незамужние и готовые работать с грязными иностранцами. Шлюхи.

Однако когда почтовая служба начала принимать на работу женщин вместо ушедших на фронт мужчин, Жан-Поль не возражал, чтобы его жена устроилась туда. В городе эта работа почиталась, платили немного, но прилично. Камилль подозревала, что истинная причина согласия Жан-Поля заключалась в другом. Служба на почте давала мужу шанс завязать дружбу с семьей Дюмон, начальником почты и его женой, которые были видными жителями Нуаеля.

До того как Северная железнодорожная станция стала настолько загруженной, Жан-Поль любил заходить на почту после закрытия якобы для того, чтобы проводить ее домой. На самом же деле, пока она убиралась в подсобном помещении, Жан-Поль беседовал с месье Дюмоном о войне, ценах на продуктах и зачастую о беспорядках, вызванных появлением иностранцев в их маленьком городке. Здесь находились британские, канадские и австралийские солдаты. А также китайские рабочие. Жан-Поль в принципе не любил иностранцев, даже беженцев из соседней Бельгии, а китайцев и подавно. Он ворчал на газетные фотографии бригад, прибывших в Марсель из Индокитая, на рассказы о британских войсках и индийских сикхах[8], марширующих через Францию на фронт. Но все же они были солдатами.

– Одно дело – привозить солдат из наших колоний, чтобы они помогали воевать. Плевать, даже если это коротышки-азиаты, – заявил Жан-Поль. – Но эти китайцы за нас воевать не станут. Копают да таскают. Больше от них толку никакого.

– Рытье окопов, загрузка топлива для танков и транспорта, ремонт дорог и железнодорожных путей после воздушных атак. У войны много граней, Жан-Поль, – сказал месье Дюмон. – Наполеон был блестящим тактиком, потому что понимал принципы материально-технического снабжения армий. Он мог бы управлять современной почтовой системой.

Месье Дюмону нравилось ссылаться на почтовую службу как на образец эффективности.

Он продолжил бубнить, напоминая всем, кто его слушал, о том, что использование китайской рабочей силы на войне освободило больше французов и англичан для ведения боевых действий. Никто бы не стал привозить рабочих издалека, да еще и за такие деньги, если бы в этом не было огромной необходимости. Иностранцы занимались разгрузкой и погрузкой в доках и на складах снабжения, вспахивали и засеивали поля, чтобы фермеры выращивали хлеб, работали на заводах вооружения, чтобы у танков и орудий не кончались боеприпасы.

И хотя Жан-Поль недолюбливал китайцев, он был не прочь заработать на них. Узнав, что иностранные рабочие охотно покупают европейскую одежду, он обшарил шкаф в спальне покойного отца Камилль, а в день зарплаты отправился в лагерь с мешком, набитым вещами.

– Они заплатили именно столько, сколько я попросил, тупые