Полин остановилась и тяжело опустилась на ступеньки.

Семья Дэн гордилась тем, что всегда выполняла свои обязательства. От этого зависела их репутация как торговцев. Нарушение договора казалось им чем-то немыслимым. Как только брачный контракт заключен, пути назад уже нет. Если Полин не подчинится, дядя потеряет лицо в глазах членов семьи, а также окажется в немилости у родственников ее потенциального мужа. Сплетни тут же дойдут до друзей и деловых партнеров семьи Дэн. Полин не могла так поступить с дядей. Луи имел возможность положить конец сватовству до того, как семьи окончательно договорятся между собой. Если бы она только могла убедить его передумать. Но Луи даже слушать ее мольбы не станет. Так или иначе, Полин всего лишь девушка, к тому же еще и незаконнорожденная.

Однако с Тео все обстояло иначе.

Подобно дедушке Дэну, Луи потакал всем капризам своего сына. Он относился к нему как к равному, ведь именно Тео в будущем унаследует «Пагоду». Если бы только Тео был здесь. Если бы только она знала, по какому адресу послать ему письмо. Раньше Тео писал каждый месяц. В последнем письме он упомянул, что его подразделение переезжает на новое место службы, и попросил Полин не писать до тех пор, пока она не получит от него весточку. Тео обещал дать о себе знать, как только окажется в новом лагере. Но прошло уже больше месяца, а вестей так и не было. Полин знала, что Тео поговорил бы с отцом от ее имени. Он бы обязательно это сделал.

Все, что Полин нужно сделать, – это отправиться на Западный фронт[5] и найти Тео.

Камилль

Камилль выглянула из-за занавесок спальни. Напряжение в ее плечах не ослабло даже после того, как муж вышел за дверь. Утренний воздух разрезал лязг ржавых петель, когда Жан-Поль распахнул садовую калитку. Походка его была кривоватой – последствия пережитого в нищем детстве рахита и недоедания. Жан-Поль свернул на юг, откуда дорога вела в сторону деревни Нуаель-сюр-Мер. Облака заслонили горизонт, приглушив яркий солнечный свет, на мгновение Камилль могла различить лишь силуэт Жан-Поля. Брезентовый ранец за плечами делал его похожим на горбатое чудовище.

Полученное еще в начале войны легкое ранение и такая необходимая в военное время профессия железнодорожника позволила Жан-Полю избежать дальнейшей военной службы. Раньше он приезжал домой между сменами, но по мере того, как росло число жертв и все больше людей уходило на фронт, оставшиеся сотрудники железной дороги были вынуждены работать все дольше, иногда по семьдесят два часа подряд. Но даже такие смены были недостаточно длинными для Камилль.

Несколькими мгновениями позже на возвышении показалась небольшая повозка с осликом. Сосед фермер вез урожай капусты. Старика Фурнье было легко узнать: по его широкой фигуре, облаченной в рабочий комбинезон цвета индиго, и красной повозке – яркие пятна на фоне тускло-желтых и коричневых убранных полей. Будто ожившая картина Сезанна.

Повозка остановилась, и Жан-Поль забрался на нее, устроившись рядом с фермером. Фурнье направлялся на ярмарку в Сен-Валери-сюр-Сомм, что на другом берегу канала за Нуаелем. Жан-Поль выходил на вокзале Нуаель и отправлялся на очередную долгую смену на Северной железнодорожной станции. Камилль не знала, чем именно все это время занимался ее муж, да ей и не хотелось знать. Важно только то, что его не будет дома.

Камилль устало легла на кровать, дожидаясь, пока утихнет тошнота, все внутри перестанет дрожать, а тело поймет, что можно расслабиться, и дыхание придет в норму. Она повернулась к окну, чтобы не чувствовать запаха масла для волос Жан-Поля на подушке и кисловатый пот его тела на простынях. Камилль сменит постельное белье, как только вернется с работы. Если муж уезжал на ночь, то она могла спать одна на кровати, ее ноги скользили по чистым простыням с ароматом лаванды, а тело жаждало… нет. Камилль не будет думать о нем. Или о том, что ей самой пришлось сделать.