– Ты уверен?

– Да!

– Нет, так нельзя, – взмолился Даня, чувствуя, как внутри поднимается волна протеста. – Мы же с тобой не злые маги. Про нас плохо подумают, если вскроется.

Никита остановился, внимательно наблюдая за реакцией младшего товарища, и на его лице мелькнуло что-то похожее на сомнение, но оно быстро сменилось прежней уверенностью.

– Тогда мы сделаем так, чтобы никто ничего не узнал, – тихо сказал он. – Только ты и я будем знать. Никто другой. Договорились?

Даня заколебался. Внутри него спорили два голоса: один говорил, что это неправильно, а второй шептал, что доверие к Никите важнее всего. Он долго смотрел в глаза старшему товарищу, пытаясь найти ответы на свои вопросы, но нашел только ту самую решимость, которая теперь пугала.

Наконец Даня не выдержал внутренней борьбы и просто кивнул, не зная точно, правильно ли поступает.

Никита облегченно вздохнул, похлопал товарища по плечу и ободряюще улыбнулся. Выглянувший из-за туч лунный лучик преломился сквозь верхние витражи, упал на лицо старшего товарища и высветил в темноте только неровные зубы. Начавший было успокаиваться Даня в ужасе отшатнулся – лицо Никиты на миг стало похоже на маску гнева, которую он когда-то видел в музее. Мальчик точно не помнил, откуда ее привезли – то ли с Суматры, то ли из Сингапура. Но оскал языческого божества был настолько страшным, что Дане она почти неделю снилась, отчего тот плохо спал и получил несколько двоек.

– Кстати, а ты что в этот раз заказал Деду Морозу? – спросил «бог гнева», и наваждение пропало. Вместо магического существа, возможно, сильного колдуна, перед Даней снова стоял приятель, который не верил в чудеса и магию. – Отправил письмо?

– Угу, – кивнул Даня. – Попросил, чтобы он помог пробудить магические силы.

– Чего? Зачем? – казалось, искренне удивился Никита.

– У меня самого не получается. Кстати, за тебя я тоже попросил. Хотя ты и не веришь в это.

– Не надоело тебе еще? Не пора взрослеть? Я думал, ты что-то реальное попросишь. Ну там, планшет или мобильник. Денег, наконец. Они бы нам очень пригодились.

– А я хочу семью! – В глазах Дани загорелись злые огоньки. Он топнул ногой и нахмурился, став похожим на бычка, которому очень не нравится красная тряпка в руках вертлявого тореадора.

Собравшийся было сказать что-то язвительное, Никита замер, словно его поразило током. Его взгляд метнулся за спину младшего друга, и глаза округлились от ужаса. Даня недоверчиво прищурился. Нередко такой трюк использовали, чтобы отвлечь внимание. Заставить обернуться, так легче было ударить. Но старший приятель мелко затрясся, и в его глазах явно прочиталась паника.

И тут Даню осенило: он забыл закрыть дверь склада, когда входил! И сейчас из темноты анфилады стали слышны шаги и взрослые голоса. Они звучали с каждой секундой всё громче, и уже довольно скоро стало понятно, что приближается не один человек, а целая толпа.

– Прячься, – шикнул Никита, и мальчики юркнули за коробки.

Скрип паркета казался строками из приговора, тяжесть которого нарастала с каждым ударом каблука. Около самой двери движение прекратилось, и мальчики услышали знакомый голос Болотниковой:

– Василий Николаевич, почему дверь не заперта?

– Не имею представления, уважаемая Анна Семёновна, – ответил второй знакомый голос. Мальчики понимающе переглянулись и одновременно нахмурились. Голос принадлежал завхозу, которого они называли дядей Васей, а директриса – Василием Николаевичем, хотя тот был довольно молодым. Всего несколько минут назад они увидели совсем другую личину этого человека: коварного вора, а не рачительного хозяйственника. – Я лично проверял состояние подарков после разгрузки. Все они были аккуратно распределены. После этого я всё запер на ключ. Вон он, кстати, у меня на шее болтается.