Эннеады Плотина. Книга 1 Валерий Антонов
© Валерий Антонов, 2025
ISBN 978-5-0067-1827-2 (т. 1)
ISBN 978-5-0067-1828-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Изложение Эннеад Плотина буквальное с древнегреческого. Близкое к переводу. Автор Антонов Валерий.
О переводах
Существующие переводы Эннеад Плотина на русский язык действительно сталкиваются с трудностями буквального перевода из-за сложности греческого оригинала, насыщенного философскими терминами и неологизмами. Однако есть несколько качественных переводов, стремящихся передать смысл максимально точно, хотя и с необходимыми адаптациями.
Основные переводы на русский:
1. Т. Г. Сидаш (2004—2005) – наиболее полный и современный перевод, выполненный с учетом позднеантичной философской терминологии. Сидаш стремится к точности, но иногда использует сложные формулировки.
2. Ю. А. Шичалин (частично, в сборниках) – его переводы отдельных трактатов отличаются ясностью и академичностью.
3. А. Ф. Лосев (фрагментарно) – в его работах встречаются переложения идей Плотина, но не полные переводы.
4. Старые дореволюционные переводы (например, под редакцией. Владимира Соловьёва) – устаревшие по языку, но иногда более литературные.
Почему буквальный перевод невозможен?
– Специфика греческого языка – у Плотина много сложных метафор и абстрактных понятий (например, ἕν [hэ́н] – Единое, νous – Ум, ψυχή [псюхэ́] – Душа), которые требуют интерпретации.
– Неологизмы – Плотин создавал новые термины, и их передача на русский часто требует пояснений.
– Контекст неоплатонизма – многие идеи требуют комментариев, так как связаны с учением Платона, Аристотеля и стоиков.
Как переводят?
Близко к оригиналу, но с адаптацией для русского философского языка. Например:
– «ἐπέκεινα τῆς οὐσίας» [эпэ́кэйна тэ́с уси́ас] (платоновское «по ту сторону сущего») – переводят как «превыше сущности» (Сидаш) или «за пределами бытия» (Шичалин).
– «ἀναγωγή» [анагогэ́] (возведение души к Единому) – передают как «восхождение» или «возведение».
Полностью буквальный перевод невозможен, но существующие русские версии стараются сохранить смысл, дополняя его комментариями. Лучший выбор для изучения – Сидаш (если нужна точность) или Шичалин (если важна ясность).
Отказ от перевода. Почему переложение Эннеад Плотина?
Отказ от перевода *Эннеад* Плотина и использование термина «изложение» («переложение») обусловлен несколькими причинами:
Перечислим по пунктам.
1. Сложность оригинала
Тексты Плотина – это глубокая философская проза, насыщенная неологизмами, абстрактными понятиями и тонкими distinctions. Дословный перевод мог бы исказить смысл или сделать текст непонятным.
2. Интерпретативный характер.
Плотин оперирует понятиями, у которых нет точных аналогов в других языках (напр., «Единое», «Ум» -нус, «Душа» -психе). Переложение позволяет адаптировать идеи для современного читателя, сохраняя суть.
3. Традиция философских переводов
В античной и средневековой философии часто предпочитали свободные переводы-парафразы (как у Боэция или арабских перипатетиков), чтобы передать дух, а не букву.
4. Авторский замысел
Это не буквальная передача, а творческая реконструкция.
Пример: В русской традиции «Эннеады» иногда переводят с оговорками (Ю. А. Шичалин, Т. Г. Сидаш), акцентируя интерпретативность. Аналогично в других языках (напр., англ. The Enneads в версии С. Маккенны – скорее пересказ).
Общий обзор первой Эннеады Плотина
Эннеада первая. Восхождение от материального к духовному
Первая Эннеада служит введением в философию Плотина, затрагивая ключевые вопросы метафизики, этики и гносеологии.
1. О живом существе и человеке – Начало: удовольствия и страдания.
2. О добродетелях – Начало: поскольку зло присутствует здесь.
3. О диалектике – Начало: что есть искусство или метод.
4. О счастье – Начало: благой жизни и блаженство.
5. Увеличивается ли блаженство с течением времени? – Начало: имеет ли блаженство прирост.
6. О прекрасном – Начало: прекрасное существует и в зрении.
7. О первом благе и прочих благах – Начало: можно ли назвать иное благо для каждого.
8. Откуда зло? – Начало: те, кто исследуют, откуда зло.
9. О разумном уходе из жизни – Начало: не уйдёшь, чтобы не уйти [без причины].
Первая Эннеада Плотина представляет собой тщательно структурированный сборник трактатов, объединённых общей темой этики, души и пути к высшему благу. Хотя трактаты могут казаться разрозненными, между ними есть глубокая логическая связь, отражающая ступенчатое восхождение души от земного к божественному. Рассмотрим их взаимосвязь:
Эннеада 1. Восхождение от материального к духовному
Трактаты расположены не случайно, а в порядке прогрессии души:
– 1 («О живом существе и человеке») – начинается с анализа чувственного мира (удовольствия и страдания), то есть с низшей ступени человеческого опыта.
– 2 («О прекрасном») – переход от телесного к умопостигаемому: красота чувственного мира ведёт к красоте души и ума.
– 3 («О диалектике») – метод восхождения к истинно сущему через философское познание.
Это путь очищения: от тела → через красоту → к разуму.
2. Добродетель и преодоление зла.
– («О добродетелях») – объясняет, как душа освобождается от зла через уподобление божественному.
– («Откуда зло?») – углубляется в природу зла, показывая его как отсутствие блага и необходимость бегства от материи.
– («О разумном уходе из жизни») – завершает тему: истинный «уход» – не физическая смерть, но отрешение от телесного.
Здесь этический аспект: как преодолеть зло и достичь чистоты.
3. Счастье и благо
– («О счастье») – счастье не во внешнем, а в жизни ума, близкой к Единому.
– («Увеличивается ли блаженство?») – блаженство вне времени, оно не может «расти», так как принадлежит вечности.
– («О первом благе») – высшее благо – Единое, а всё остальное благо лишь через причастность к нему.
Это метафизическое завершение: счастье – в единении с абсолютом.
Общая структура: три этапа
1. Очищение – освобождение от телесного.
2. Добродетель – борьба со злом и устремление к божественному.
3. Созерцание блага – достижение истинного счастья.
Первая Эннеада – это путеводитель души от погружённости в материю к восхождению к Единому. Каждый трактат логически вытекает из предыдущего, образуя единый философский путь. Порфирий, систематизировавший труды Плотина, явно учитывал эту внутреннюю динамику. И так приступим.
Трактат 1
1. (1.1) Что такое живое существо и что такое человек. Начало: удовольствия и страдания
Текст
Что есть животное и что есть человек
1. Удовольствия и страдания, страхи и смелость, желания и отвращения, а также боль – кому они принадлежат? Либо душе, либо душе, пользующейся телом, либо третьему чему-то, состоящему из обоих. И это последнее можно понимать двояко: либо как смешение, либо как нечто иное, возникшее из смешения. Точно так же и всё, что происходит, совершается или мыслится под влиянием этих состояний. Следовательно, нужно исследовать и ум, и мнение: принадлежат ли они тому, что испытывает эти состояния, или же одни – так, а другие – иначе. Также следует рассмотреть мышление: как оно происходит и кому принадлежит, и, наконец, само это исследующее начало, которое ведёт поиск и выносит суждения о данных вещах, – что оно собой представляет. И прежде всего: кому принадлежит ощущение? Ибо с него следует начинать, поскольку состояния либо суть некоторые ощущения, либо не существуют без ощущения.
2. Сначала нужно понять душу: является ли она одним, а «быть одушевлённым» – другим. Если так, то душа есть нечто сложное, и тогда уже не будет нелепым допустить, что такие состояния принадлежат ей самой (если, конечно, рассуждение это позволит), и вообще что у неё есть худшие и лучшие свойства и расположения. Если же душа и «быть одушевлённым» – одно и то же, то душа должна быть некоей формой, невосприимчивой ко всем этим действиям, которые она вызывает в другом, а сама обладает присущей ей деятельностью, какую укажет рассуждение. Ибо только так можно истинно говорить о её бессмертии, если, конечно, бессмертное и нетленное должно быть бесстрастным, отдавая себя другому, но само не получая ничего от другого, кроме того, что имеет от предшествующих [высших] начал, от которых оно не отделено, ибо они превосходят его. Что же может страшить такое [начало], если оно невосприимчиво ко всему внешнему? Пусть же страшится то, что способно претерпевать. Но оно и не будет тогда проявлять смелость: ведь смелость свойственна тем, для кого страшное отсутствует. Желания же, которые удовлетворяются через тело, когда оно опустошается или наполняется, – разве они принадлежат душе, если наполняемое и опустошаемое – иное? Как же возможно смешение? Или сущностное начало не смешивается? Как возможно привнесение чего-то извне? Ведь тогда оно стремилось бы к тому, чтобы не быть тем, что оно есть. А уж страдание и вовсе невозможно. Как может душа скорбеть или о чём? Ведь простое начало, каковым она является, самодостаточно в своей сущности, пребывая в ней. Разве она радуется чему-то приходящему, если ничто, даже благо, не приближается к ней? Ибо то, что она есть, есть всегда. Более того, она не будет ни ощущать, ни мыслить, ни иметь мнений: ведь ощущение – это восприятие формы или состояния тела, а мышление и мнение возникают на основе ощущения. О мышлении же нужно рассудить отдельно, если мы оставим его за душой; равно как и о чистом удовольствии – возможно ли оно для неё одной.
