Ведущий Игорь, человек с хищным лицом и идеально уложенными волосами, смахнул со лба воображаемую каплю пота.

– Куда уж больше? Я и так чуть не заплакал, когда говорил про виолончель.

– Заплакать можешь, когда увидишь рейтинги. Слушай меня, – продюсер наклонился к нему, его голос стал заговорщицким шепотом. – Забудь про «неуловимого преступника». Скучно. Давай так: он не просто преступник, он – темный мессия. Он не наказывает, он «очищает». Он приходит за теми, кто возомнил себя богом – гениями, творцами. Понимаешь? Он – это карающая длань, ответ на нашу гордыню. Нам нужна мифология, Игорь. Дай им не просто маньяка. Дай им Люцифера. И скажи оператору, чтобы свет на тебя ставил снизу. Чтобы тени на лице играли.

Сцена 2: Кафе «Библиотека»

Две женщины средних лет, элегантно одетые, пьют капучино. Перед ними на столике лежит глянцевый журнал с фотографией Элеоноры Васкес.

– Ужас, просто ужас, – говорит одна, но в ее глазах горит не страх, а возбуждение. – Говорят, он невероятно умен. Интеллектуал. Оставил у архитектора этот лабиринт… Я читала в сети, это какая-то отсылка к Минотавру. Он запирает их не в подвале, а в лабиринте их собственного разума.

– А я слышала, что он богат, – подхватывает вторая, понижая голос. – Как он иначе мог бы так легко проникать в эти элитные дома? И он, наверное, красив. Таким всегда прощают больше. Знаешь, есть в этом что-то… запретное. Притягательное. Этот протест против всех этих выскочек. Все носятся со своими гениями, а он просто приходит и говорит: «Вы – никто». Это даже… в каком-то смысле, справедливо.

Она сделала глоток капучино, оставив на краю чашки след ярко-красной помады.

Сцена 3: Интернет-форум «Городские Легенды»

Экран компьютера, заваленный открытыми окнами. В центре – ветка форума под названием «Кто такой Маэстро? ВЕРСИИ». Сообщения сменяют друг друга с калейдоскопической скоростью.

Пользователь Watcher_23 пишет:

Это не человек. 100%. Это проект спецслужб по устранению неугодных умов. Ремпель работал над независимыми технологиями. Волкова создала ИИ, который мог выйти из-под контроля. Все очевидно.

Пользователь ArtFreak отвечает:

Бред. Это бывший профессор искусствоведения, которого уволили. Он мстит современному искусству за его бездарность. Уничтожает его символы. Это перформанс. Радикальный, но перформанс.

Пользователь CassandraTrue пишет:

Вы все слепы. Это не мужчина. Это женщина. Униженная и оскорбленная. Обратите внимание, его жертвы в основном мужчины-творцы. Это классический фрейдистский бунт против патриархального мира гениев. Она не уничтожает их. Она их кастрирует. Символически.

Пользователь OrdoRealitas пишет:

Забудьте спецслужбы и феминизм. Это Город. САМ ГОРОД. Он избавляется от раковых клеток, которые угрожают его стабильности. Маэстро – это его иммунная система. Мы все – лишь клетки в его теле.

Последнее сообщение висит на экране несколько секунд, прежде чем его перекрывают десятки других, полных насмешек и оскорблений. И где-то в темной комнате за этим экраном сидит одинокий человек, и в свете монитора видно, как его губы растягиваются в улыбке. Миф рос. Он набирал силу. Он обрастал плотью из страхов, желаний, тайных комплексов и конспирологических теорий. И этот монстр, слепленный миллионами умов, становился реальнее любого человека из плоти и крови.

Палата была белой. Стерильно, агрессивно белой. Белые стены, белая простыня, белая тумбочка. Элеонора Васкес сидела на кровати, и ее темная одежда казалась дырой, прожженной в этой белизне. Она была худой, почти прозрачной. Только огромные, темные глаза казались живыми, но они смотрели не на меня, а куда-то сквозь меня, на невидимую точку за моей спиной. Мне стоило огромных усилий убедить главврача и Соколова разрешить эту встречу. «Она неконтактна, ее состояние нестабильно». Но я настоял. Мне не нужен был свидетель. Мне нужен был сейсмограф.