Понимал ли я, что делаю? Думаю, да! Хотел какой-то иной жизни – ну вот, получите, распишитесь… Только вот что непонятно: каким разумом принималось это решение. Ещё человеческим? Или уже собачьим? Сие осталось неизвестным…

Подойдя ко мне на близкое расстояние, дворовый пёс сначала внимательно посмотрел прямо в глаза. Затем, видимо, считав с них всю необходимую для него информацию, обнюхал меня всего, не исключая и заднюю часть моего собачьего достоинства. Я напрягся, и ждал, что же будет дальше…

После короткой процедуры знакомства мне кивнули собачьей головой куда-то в сторону. И мои, не совсем ещё собачьи, мозги поняли, что нужно будет идти за новым знакомым, куда бы он меня ни привёл. Очень скоро оказалось, что такие же, как он дворняги, жили под ближайшим мостом через железнодорожные пути, куда я и был сопровождён своим четвероногим спутником в целости и сохранности и даже в некой первой свежести.

Так началась моя другая жизнь.

Наверное, сначала мне было просто интересно. Или я решил поиграть «в собаку», в тайне надеясь, что это «недоразумение» скоро закончится, и ко мне вернётся моя привычная человеческая жизнь. Нет, квадробером я никогда не был… И почему-то особого страха я не чувствовал. Да, было много ощущений. И совсем мало пониманий, требующих многих объяснений для того, чтобы начать доверять этим новым чудовищным ощущениям. Но кто сказал, что мы находимся в нормальности? Ну кто бы мне тогда сказал, что завтра у меня нет, вчера проёб…но, а сегодня имеем то, что есть.

К растворённому в ушах гулу присоединилось сдержанное удивление от того, что я вижу траву и деревья так, как это видит перепивший херши дальтоник, будто это инопланетные растения из фантастических фильмов. Всё, что в человеческой жизни для меня было зелёным, стало теперь серо-голубым! И жёлтого тоже было до хрена. Это во-первых. Во-вторых, меня слегка покачивало из стороны в сторону при каждом шаге. Было ясно, что я умею ходить пока только вперёд. И хорошо, что у меня явно ощущались четыре точки опоры. При двух – я бы точно упал.

Мой провожатый тоскливо озирался на мои судорожные попытки передвигаться по-собачьи и, наконец, не выдержав, издал какой-то глубокий гортанный звук.

– Торопит, наверное, – подумал я и попытался что-то ответить. К своему удивлению, я понял, что тоже издал какой-то гортанный звук. Причём не на выдохе, а на вдохе! Звук был сильный и глубокий. – Вот это да!

Провожатый насторожился и замер. Он не понял, что я «сказал». Честно говоря, я и сам не понял. Но уже следующими моими звуками, а также движениями головы и ушей, он, видимо, остался вполне удовлетворён. На удивление быстро я осваивался в своём новом собачьем образе, так и не успев опохмелиться или опомниться.

– Господи! Кто я?.. Если собака, то почему у меня не отключилось человеческое сознание?.. Если человек, то почему я нахожусь внутри собаки и могу понимать, что они «говорят»?– Чё это со мной? Прямо какое-то булгаковское «собачье сердце», только вывернутое наизнанку. Ну, Булгаков, удружил! Привет Воланду!..

Или, может быть, чей-то собачий разум по обмену с моим оказался сейчас где-то в моём человеческом теле и буквально «сходит с ума» уже в какой-нибудь психушке, пытаясь притворно лаять человеческим голосом. Может быть, мы с этой собакой просто оказались в какой-то момент этой случайно текущей жизни рядом, будучи спящими в полной отключке, и сознание вернулось не в те головы внезапно проснувшихся?.. А может быть, я всегда был собакой?.. Бегал у кого-то щеночком, грыз обувь и закусывал деревянными стульями. А потом вырос и стал цитировать Ницше… Да ну, бред. Или мне просто отшибло память?.. Может, я только воображаю, что когда-то был человеком?..