– Да, Атхилл был единственным местом, где его приютили, даже не задав мне вопросов, кто мы и сколько у нас в кармане денег.

– Был единственным местом… – Мирра вернулась к тревожным мыслям. В голове у неё вновь болью отозвалась последняя ночь в её доме. – А вы почему остались наверху?

– Ну пооткровенничали и хватит! – поставил точку в разговоре Жан. – Мирре нужно отдыхать, давайте ложиться спать, уже поздно. А завтра я схожу в трактир, возьму твоих любимых морозных лепешек, и мы сделаем для Мирры знаменитый пудинг! – обратился он к Лакримосе.

– Хорошо, Жанчик, – обрадовалась Лакримоса и принялась расстилать постели.

– Ба, я же просил не называть меня так! – укоризненно зацокал ох.

– Жанчик? – улыбнулась Мирра. – Так вот как я теперь буду тебя называть!

– Ложись спать! – накрылся пледом горделивый ох и обидно засопел.

А Мирра всё не могла стянуть с себя улыбку. Ей очень нравилась эта маленькая, но уютная лачуга посреди необъятного нечто. Маленький уголок теплоты и любви. Но трагичные воспоминания недавнего прошлого всё же взяли своё.

Принцесса дождалась, пока Жан и Лакримоса засопят в своих углах, и осторожно подошла к выходу, чтобы увидеть доселе запретную картину. Тихонько скрипнув плохо смазанной дверцей и впустив в комнату холодного воздуха, она мгновенно лишилась дара речи. Мир навалился на неё подобно огромному шару. И вокруг не было ничего, чтобы хоть как-то ограничивало его пространство. Лишь тяжёлое небо над головой и бесконечный снежный простор, изрезанный тёмными провалами. Ветхие домики сгрудились неподалёку. Где-то в оконцах горел свет, а где-то властвовала тьма. Ветер гонял по простору клубы снега, а единственным световым пятном на небе было око Анрота, взирающее на всю эту ледяную пустыню налитым кровью глазом. «Так вот ты какой – бог смерти», – неслышно прошептала Мирра во тьму. Но больше всего принцессу поразил не вечно рыщущий взгляд небесного ока. Принцессу поразил размер этого мира. Быстро закрыв за собой дверь, она почувствовала себя маленькой букашкой на этой планете и поспешила поскорее закутаться в одеяло, чтобы не думать о том, что ждало её снаружи. Но сон долго не шёл к её усталому телу. Из головы не выходил этот огромный и пугающий новый мир.

Время медленно залечивало раны. Пока Мирра набиралась сил под защитой ветхого крова, Лакримоса с Жан-Кристофом окружили её такой заботой, что ей было даже неудобно. Ох часто отлучался в деревню, собирая по округе последние сплетни и принося домой необходимый провиант. Дело своё он знал хорошо, поэтому дома у них всегда была еда, растопка и куча странных вещей, начиная от принесённого откуда-то почерневшего от старости сундука, который был больше Жан-Кристофа в два раза, заканчивая потрескавшейся картиной какого-то уродливого раньи, бывшего некогда важной шишкой в этих владениях.

Мирра, наконец поборов свой страх перед Внешним миром, стала совершать небольшие прогулки по деревне, дыша морозным воздухом и дивясь необъятному пространству, которое окружало её повсюду. Принцесса даже не могла подумать, что старый мир может быть настолько огромен. Раньше, когда она была маленькой, она воображала, что Глубинные пути, куда она иногда в тайне отправлялась вместе с 88-м на тренировки, непостигаемы и бесконечны, но стоило ей раз увидеть небо, как всё меркло перед его величием.

И хотя пока увиденный мир ограничивался лишь маленькими домиками, из которых по вечерам струился дымок, а в окнах плясали озорные огоньки, Мирра испытывала трепет от того, что ждёт её за пределами деревни. Где-то там за горизонтом лежали другие города и жили незнакомые существа, где-то там простиралась таинственная подводная Телия, о которой ей в детстве читала сказки Кутэ, глубоко под землю уходил могучий Соленбург, пряталась в песчаных бурях Сель-Зона и бился о скалы океан. Как будто вторя её мыслям, из неизвестности подул ветер странствий, но принцесса не решалась в полной мере вкусить его запах. Её здоровье было ещё слишком слабо.