– Я узнала у 88-го, что, оказывается, отец много времени проводил среди криктов.

– Да ну? Это 88-й тебе такое сказал? Ого. Он бы вряд ли стал что-то придумывать. Фантазия у парня отсутствует напрочь, – ёрничал Жан.

– Отец даже обогнал 7-го на пике Воина.

– Легендарного 7-го? Вот это новость. Никто же не может тягаться с криктами в прохождении Пика Воина. Это невозможно. Я как-то пробовал просто залезть наверх, поглазеть, что такого они все находят на этом пике. И чуть не сорвался вниз, – Жан встал на трон, пытаясь повторить прыжок с утёса.

– Ну, судя по последнему сражению, ты итак неплохо прыгаешь, – усмехнулась Мирра, наблюдая за усилиями Жана.

– Но у Мийё это получилось лучше. Эх, теперь меня ждёт Арена, – Жан вернулся в реальность и грустно сел на холодный камень. – Видела бы ты злорадные лица судей, когда они давали добро на следующий этап. Знают же, что мне там не выжить. Вот бы можно было надеть на себя что-нибудь, чтобы стать невидимым. А потом, когда все друг друга перебьют, просто снять с себя вещицу и почивать на лаврах.

– Может, такая вещица валяется где-то во дворце, а мы её просто не видим? – пошутила Мирра.

– Легко тебе шутить, – съязвил Жан. – Просто как представляю, что мне предстоит ещё одна встреча с лучшими бойцами этого цикла, так лучше было спрыгнуть, как ты, в озеро, и дело с концом.

– Перестань. Ты же знаешь, что я сделала это не из-за того, чтобы не участвовать на Арене. Но ты справишься и без способности к невидимости. Или ты не лучший вор Атхилла? – произнесла Мирра, успокаивая Жана.

– Это да. Жан-Кристоф – ох со множеством талантов! – продекламировал он и сделал кульбит с трона, ловко оттолкнувшись от стены. От его удара со сводов пещеры на их головы сорвались несколько подземных лизунов.

От неожиданности и омерзения друзья закричали, а потом дружно засмеялись, глядя, как слепые червяки корчатся на земле. Нужно было возвращаться в город, чтобы успеть до рассвета.

Выйдя на свежий воздух и вдохнув аромат, испускаемый ночными грибами, Мирра и Жан немного взбодрились. Мирра уже хотела вернуться в свою башню, а Жан в трущобы, как свет от факелов недалеко от стойл с животными привлёк их внимание.

– Гляди, что там происходит? – спросил Жан у Мирры, теребя её за плечо.

– Это рядом со стойлами, где ночуют наши вазо[45]? – уточнила Мирра.

– Да. Так что там может происходить в такой поздний звон? – спросил Жан, вглядываясь в сумрак.

– Может, идут последние приготовления к завтрашнему испытанию, – предположила Мирра, но была не слишком уверена в своих словах.

– Но всё уже было готово к вечеру вчерашнего циклуса. Кажется, тут что-то нечисто. Проверим? – Жан, не дожидаясь ответа, тихой поступью засеменил к огням. Мирра побежала за ним, проклиная ещё одну бессонную ночь.

Стойла, куда направились Мирра и Жан, располагались рядом с местом проведения следующего испытания – гонок. Здесь перед предстоящим забегом в комфорте отдыхали самые быстрые животные Атхилла – вазо. По правилам королевских гонок состязания начинались на берегу озера Исна, а заканчивались у подножия пика Воинов. Каждый участник управлял собственным животным, которого растил и воспитывал на протяжении всех пяти циклов обучения в Атхилле. Финальная гонка показывала, кто из учеников за время учёбы добился наилучшего результата в управлении и дрессировке этих благородных созданий.

По правилам испытания наездники должны были преодолеть всевозможные препятствия, расставленные на гоночном поле: Кольца Ласти[46], зубы Кивен[47], Стоки и подножье Воина. Чем лучше всадник и вазо чувствовали друг друга, тем эффективней маневрировали, а значит, быстрее добирались до финиша. Мирра гордилась своей Уауа. За пять циклов они пережили множество приключений и научились инстинктивно чувствовать друг друга. У Жан-Кристофа дела обстояли немного хуже. Он умудрился в первый же цикл угробить своего питомца, чересчур загнав того на грибных полях. Вскоре ему дали другое животное, которое пережило старого хозяина, но не хотело возить нового. С огромной неохотой вазо принял на свою спину нового наездника, но мог в любой момент вытворить с ним какую-нибудь пакость. На эту пакость и нарвался Жан в первый же циклус своего объезда, чуть не сломав себе спину. Так что оху приходилось каждый раз молиться, чтобы очередной заезд прошёл удачно. Компенсировал всё тот факт, что Жан был одним из самых лёгких наездников, поэтому вазо он почти не раздражал.