Дом с кошмарами Сара Аллен

Sarah Allen

THE NIGHTMARE HOUSE

Text copyright © Sarah Allen, 2023

This edition published by arrangement with The Deborah Harris Agency and Synopsis Literary Agency.

© Sarah Allen, 2023

© Галкина О. В., перевод, 2024

© Оформление ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Посвящается К. С. Льюису,

ведь без его «Писем Баламута» я бы

не написала эту книгу.

И всем, кому знаком Страх.

Вы намного сильнее, чем вам кажется.

«Но, как ты говоришь, для здоровья очень

важно работать в саду и видеть,

как растут цветы».

Винсент Ван Гог

«Монстры реальны. Они живут внутри нас

и порой побеждают».

Стивен Кинг

Сегодня я видела человека с пустыми глазами. Сперва я решила, что это игра света или, может быть, мне просто показалось. Я посмотрела ещё раз, но уже внимательнее. Пустые глаза. У пекаря были абсолютно пустые глаза, словно их радужки лишились цвета, и эта бесцветность заполняла глазницы, превращая их в бездонные пещеры. Такое я видела только в ночных кошмарах. В кошмарах, которым не было конца.

Пекарь раскладывала буханки хлеба, протирала прилавки. Она повернулась ко мне, и я, невольно отвернувшись, крепко зажмурилась. Похоже, воображение сыграло со мной злую шутку.

Я сглотнула, а затем посмотрела в третий раз. Она не сводила с меня взгляда. В её глазах не было ничего, кроме пустоты. Мне казалось, будто кто-то дунул мне в спину ледяным ветром через соломинку и холодный воздух задевал позвонок за позвонком.

– Мама, ты тоже это видишь? – спросила я. – Ты видишь её глаза?

Мне хотелось убежать.

– Что с ними, милая? – ответила мама, взглянув на лицо пекаря, а затем снова на меня.

– Разве ты не видишь? – спросила я.

– Не вижу чего? – Казалось, мой вопрос сбил её с толку. – В чём дело?

Мама заплатила за кексы «Красный бархат», которые мы иногда берём с собой, когда навещаем бабушку. Мы вышли и отправились дальше, как будто ничего жуткого и странного не произошло, вообще ничего.

Два месяца назад бабушка подарила мне блокнот на кольцах перед тем, как переехать от нас в дом престарелых «Олимп». Она была единственной, кому я всегда рассказывала о своих жутких снах. О высоком человеке. Возвышающемся доме. Людях с пустыми глазами. Я спросила её, что мне делать после того, как она уедет. С кем я теперь буду говорить о том, что видела ночью? Она купила мне этот новенький, чистый блокнот и велела писать в нём о своих страхах. Превратить мои ночные кошмары и монстров в слова и стихотворения, потому что тогда, по её словам, хотя бы некоторые из них останутся за пределами моей головы. Теперь я вижу эти пустые глаза наяву. Не думаю, что бабушка имела в виду именно это.

Возможно, было бы легче убедить себя, что я ошибаюсь, что мой разум подшучивает надо мной, если бы я не видела пустые, бездушные глаза, точь-в-точь как у пекаря, уже очень много раз с тех пор, как мне стали сниться кошмары.

Бабушка попросила меня записывать сны. Она поэтесса и считает, что слова обладают силой. Она научила меня определять размер стихов, переносить строки и писать картины словами. Я записывала свои кошмары в виде стихотворных строчек, как говорила бабушка, и, может быть, если я продолжу вести записи, мой блокнот поможет мне разобраться в тех ужасных вещах, что со мной происходят. Мама не видела пустых глаз. В пекарне были только мы: я, мама и пекарь, сверлившая меня взглядом сквозь белую пустоту. Пожалуй, бабушка была права, и с помощью записей я сумею понять, правда ли, что я постепенно теряю связь с реальностью, или нет. Если никто больше не заметит людей с пустыми глазами, то по крайней мере блокнот будет всё знать. Мой блокнот с подсолнухами с картины Ван Гога на обложке сохранит кошмары.

И, может быть, они наконец-то, наконец-то уйдут.

Так что дело за вами, подсолнухи.

Меня зовут Пенни Хоуп. Мне одиннадцать лет, и сегодня я увидела человека с пустыми, бесцветными, как бездна, глазами. И на этот раз это был не сон. Пожалуйста, помогите.

Мне было семь лет в ту ночь, когда ко мне впервые пришёл Творец Страха.

Был канун Хеллоуина, и тогда я ещё не знала, кто он.

На моих пальцах осталась зелёная краска со вчерашнего дня, когда мы с мамой раскрашивали старую наволочку, чтобы сделать из неё мешок для сладостей. Расписные наволочки с завитушками на Хеллоуин, причудливые пряничные домики с мармеладными крышами на Рождество – всё это мы мастерили каждый год. Её пальцы тоже были испачканы в краске.

До той ночи Хеллоуина я была совсем другой Пенни.

Пенни, которая могла кататься на велосипеде, не боясь упасть.

Пенни, которая забегала в озеро, не думая о том, что её могут утащить на дно склизкие, чешуйчатые существа.

Той Пенни, которая в младенчестве сбежала из своей кроватки, которая умела найти нужные слова, чтобы завести друзей в первый же день учёбы; Пенни, которую мама называла упёртой как бык. Последнее я запомнила потому, что, когда она это сказала, я зашла в ванную, чтобы посмотреть в зеркало, не выросли ли у меня рога.

До той ночи я была бесстрашной, упрямой Пенни. А потом наступил Хеллоуин.

Тогда я словно надела костюм прежней Пенни наизнанку.

Солнце уже давно зашло, и я наслаждалась светом уличных фонарей и радовалась, что мне разрешили не ложиться в кровать дольше обычного. Я всю ночь ходила по домам вместе с мамой и папой (в том году я была одета как ниндзя), и моя разрисованная наволочка была доверху наполнена шоколадными разноцветными конфетами, а я – радостным предвкушением.

Наконец пришло время ложиться спать.

Мама укрыла меня большим зелёным стёганым одеялом. Она убрала волосы с моего лба, выключила свет, и я уставилась на силуэт вентилятора, который всё вращался и вращался. Прямо как моя голова, одурманенная сладостями. Затем я услышала рокочущий звук.

Этот рокот доносился из-под моей кровати. Он был низким и тихим. Я чувствовала, как меня пробирает до костей. В этом звуке слились и шипение, и рычание; у меня по коже побежали мурашки, а в ушах было эхо. Казалось, рокот проникал ко мне в голову и колебался подо мной, как волны, увлекаемые подводным течением.

Но семилетняя Пенни не боялась монстров.

Семилетняя Пенни умела заводить друзей.

В слабом свете фонаря, пробивавшемся в окно, я выбралась из постели, тихонько прокралась в коридор и достала свою наволочку с конфетами из шкафа, где мама её припрятала. Потому что в тот момент для меня этот рокочущий звук был ясным и означал лишь одно: монстр у меня под кроватью хотел есть.

Поэтому я вынула из мешка горсть конфет. Мы оставляли печенье для Санты, так почему бы не раздать хеллоуинские сладости монстрам под кроватью?

Опустившись на колени с конфетой в руке, я заглянула в щель. В полумраке и тусклом свете я мало что могла увидеть, а когда протянула руку, то ничего не нащупала, кроме случайно завалявшегося носка. Но отсутствие голодных монстров под кроватью меня не остановило. Я читала и слышала множество историй о чудищах и других мифических существах, которые могут приходить и уходить, оставаясь невидимыми. В центре, прямо под кроватью, в пыльной темноте я оставила небольшую кучку сникерсов, твиксов и лакричных конфет. Я не была жадиной. А потом я вернулась в постель и крепко-крепко заснула.

Когда я проснулась, конфеты уже исчезли.

Вместо них было кое-что другое.

Под моей кроватью на том же самом месте, где я оставила горку конфет, лежало яблоко в карамели, аккуратно завёрнутое в золотую фольгу. Тогда я восприняла это как непринуждённый обмен подарками. Я понимала, что нельзя проболтаться маме, иначе яблоко у меня отнимут. Она бы наверняка сказала: «Никаких сладостей на завтрак». Я не хотела задевать чувства моего монстра.

Поэтому я развернула обёртку с угощением. Я откусила большой кусок, старательно прожёвывая густую карамель. Я даже поблагодарила монстра вслух. Сахарная глазурь оказалась приторно-сладкой. А само яблоко было мягким, рыхлым, с коричневыми пятнышками. Кислый сок стекал по моему подбородку. Но чтобы не обидеть монстра, я съела лакомство, которое он принёс для меня.

И случайно проглотила одно из маленьких овальных зёрнышек.

От подарка монстра мне не было плохо. Точнее, вместо тошноты и боли в животе у меня появилось странное чувство, словно это яблоко попало мне в голову.

Внезапно мои мысли начали путаться, вертеться и переворачиваться с ног на голову, как будто мой мозг подпрыгивал на американских горках. Так продолжалось всё утро. Иногда мне даже казалось, что мои лёгкие тоже участвуют в этом аттракционе, и я не могла как следует вдохнуть. Всё вокруг выглядело немного иначе – как трава, деревья и лица людей, меняющие свой облик, когда большая серая туча закрывает солнце. Только на этот раз туча находилась внутри меня. Целый день я моргала, чувствуя, как сохнут глаза, и наконец поняла, что смотрю в одну точку. Не на что-то конкретное, но словно какая-то необузданная внутренняя сила заставляла меня смотреть на небо в предчувствии урагана.

Я помню, как в тот вечер мама спросила меня, что я буду на ужин, но я не смогла вспомнить, что мне нравится из еды. Мне не приходило на ум ничего вкусного, что я когда-либо пробовала.

После этого я стала совсем другой Пенни.

Пенни, которая впустила в дом Творца Страха.

Я узнала его имя из своих кошмарных снов.

Вот тогда-то они и начались, мои кошмары. Их нельзя сравнить ни с одним из снов, которые я видела раньше. В этих кошмарах ко мне всегда являлся высокий человек, наводящий Страх. В этих кошмарах я видела пустые глаза и дом в лесу, который начал строить Творец Страха. Этот ужас я чувствовала до глубины души. И чувствую до сих пор.