Я бегу. Мамы и папы нет рядом, и я в бескрайнем городе с переулками и тускло освещёнными улицами, вдоль которых выстроились небоскрёбы и моргающие фонари. Я вошла в дом Творца Страха и вдруг внезапно оказалась здесь, в этом мрачном городе, полном опасностей. Я бегу со всех ног. За мной постоянно кто-то наблюдает, кто-то с белыми, пустыми глазами.

– Иди сюда, Пенни, – слышу я голос.

Посреди дороги стоит мужчина с пустыми глазами и манит меня к себе.

– Иди сюда, Пенни.

В дверях магазина с мигающей неоновой вывеской показалась женщина.

– Иди сюда, Пенни.

Я закрываю уши, чтобы не слышать их, но кажется, что голоса доносятся до меня. Звенят у меня в голове. Голоса тех, кто отдал свои души Творцу Страха.

Они идут медленно, очень медленно, всегда направляясь ко мне, но, как бы я ни старалась, я не могу от них убежать.

Я поворачиваюсь и бегу по переулку. Слишком поздно до меня доходит, что в конце переулка замурованная стена.

Тупик.

Моя грудь судорожно вздымается, в горле пересохло. Я оборачиваюсь.

Прижимаюсь спиной к дальней стене. До меня доносится хор голосов: «Иди сюда, Пенни», становясь всё громче и громче, как вдруг… Тишина.

В начале улицы вырастает тень. Тощая, неестественно высокая фигура вот-вот свернёт за угол в переулок и найдёт меня.

Я слышу зловещий хохот.

И просыпаюсь.

Наступает утро. Я лежу, а лучик солнечного света пробивается сквозь приоткрытые шторы и скользит по пальцам ног. Я беру с привычного места на тумбочке рядом со сборником бабушкиных стихов подаренный ею блокнот. Набрасываю несколько строчек, пытаясь описать кошмар в стихотворной форме, как она говорила, но мне трудно подобрать нужные слова.

Вдох. Выдох. Пытаюсь выдохнуть кошмар, как меня учили родители. Я смотрю на банку с монетками на комоде, которую мама с папой помогали мне наполнять все эти годы. Я рада, что они стараются помочь мне и готовы сделать всё что угодно, лишь бы избавить меня от ледяных тисков, сжимающих все внутренности, но теперь это практически бесполезно. У меня мурашки по коже, словно пустые глаза всё ещё следят за мной. Я чувствую себя в ловушке. Как будто недостаточно того, что я теперь вижу эти глаза в реальной жизни, – похоже, кошмары становятся всё страшнее. Я отправляюсь в ванную. В зеркале вижу свои глаза. Чищу зубы. Расчёсываю тонкие каштановые волосы. Натягиваю джинсы и бледно-жёлтую футболку.

Открыв дверь, я чувствую запах бекона.

Снизу доносятся голоса. Приглушённые, взволнованные, потрескивающие, как ветки на ветру. Я улавливаю только обрывки, когда хватаю свой блокнот и неслышно крадусь мимо бывшей бабушкиной комнаты вниз по лестнице. До меня долетают слова «Нам не по карману», «Недостаточно зарабатываем», «Пока она в школе». В последнее время я слышу их всё чаще.

Когда я вхожу на кухню, мама и папа смотрят на меня и торопливо улыбаются, как будто пытаются сделать вид, что всё в порядке. Но я по-прежнему вижу морщины у них на лбу, глубокие круги под глазами (к слову, не пустыми).

– Доброе утро, Пенни, – говорит папа. – Тебе положить бекон?

У него весьма неплохо получается улыбаться и говорить так, словно ничего не случилось, но по его лицу видно, что его что-то тревожит.

– Привет, моя девочка, – говорит мама. Она тяжело вздыхает. – Как спалось?

Мне снился кошмар: люди с пустыми глазами, зовущие меня к себе. Если я расскажу об этом, то на лицах родителей появится ещё больше тревоги. С моей помощью Творец Страха получил власть над реальностью, и именно мне суждено понять, как остановить его растущее могущество. А что, если именно этот бесконечный океан страха в моём сознании питает его силу? В моём животе растёт семя, порождающее страх? Как будто я – электрический ток, медленно, но верно заряжающий его, и его зарядка приближается к ста процентам. Во всяком случае, мне нужно придумать, как взять часть маминой и папиной тревоги, часть нашей общей тревоги и уменьшить её, потому что, возможно, в результате и Творец Страха ослабнет.