– подумала Роуз. – Вряд ли выйдет дорого – ну, если, конечно, они не станут воплощать в жизнь все грандиозные планы Лео, – мысленно добавила она, глядя на последний вариант конструкции, крайне причудливый и со множеством деталей.

Времени вечно ни на что не хватало. Роуз постоянно пыталась удержать в воздухе все мячики сразу: управляла еще неоперившимся собственным бизнесом, поддерживала Марка в его работе и изо всех сил старалась быть хорошей мачехой. Сил едва хватало, но Роуз и не думала жаловаться, ведь она все это страстно любила, каждую составляющую своей безумной жизни. Ну, пожалуй, за исключением беспорядка. Она бы предпочла, чтобы его было поменьше.

Роуз сгребла макеты домов на один край стола и стала дожидаться, пока закипит чайник. Снаружи доносились крики утреннего птичьего хора, и на его фоне отчетливо слышалось «кукареку» Наггета, здешнего петуха. Поднималось солнце, и, судя по всему, наступал еще один чудесный день. Чудесный и жаркий, если верить прогнозам. Школьников распустили на каникулы, и Лео нравилось проводить время в винодельне, хотя изнурительный процесс сбора винограда его не слишком привлекал, а ведь именно там Марку больше всего пригодилась бы помощь сына. Роуз прекрасно знала, что Луиза предпочла бы поиграть с ней и Астрид в кухне, где Роуз приходилось не только готовить обеды для сборщиков и бригады, работающей в винодельне, но и проводить предварительную подготовку продуктов для своего ресторана, расположенного в паре километров от дома. Раньше в здании ресторана располагался дом местных поставщиков винограда – Веры и Вайолет Тревелин, пока два года назад у них не случился пожар. Брат Роуз, Генри, купил поместье Тревелинс, Роуз провела в доме ремонт и проследила, чтобы ему вернули прежний славный вид, но при этом установила в доме профессиональную кухню, снесла некоторые перегородки на первом этаже и устроила там обеденную зону для ресторана. В ресторане подавали только обед и ужин с пятницы по воскресенье, но и в другие дни забот вечно было так много, что Роуз не терпелось переделать как можно больше до начала безумных выходных.

Она подумала, что, возможно, удастся выкроить время на небольшую пробежку, пока не стало слишком жарко и ее не завалило делами. С кружкой в руке Роуз вернулась наверх к Марку, стараясь пройти мимо детской на цыпочках, чтобы не разбудить детей.

Марк был уже в душе, так что она поставила его кофе на тумбочку у кровати, а сама надела майку, шорты и кроссовки, поспешила вниз – и через заднюю дверь выбежала на улицу.

Дом Калкари производил все такое же грандиозное впечатление, как и в тот день, когда она увидела его впервые: ранние лучи подсвечивали каменные стены медового цвета и отражались в стеклах больших квадратных окон. Роуз не уставала восхищаться видами здешних мест, которые теперь звала своим домом, и всякий раз, остановившись, чтобы окинуть взглядом бескрайнюю равнину, влюблялась во все это заново. Она упивалась красотой предутренней зелени виноградников, разбегающихся по долине и укрытых надежными склонами далеких холмов Шингл-Хиллз.

Воздух уже прогрелся, в нем пахло жимолостью, которая росла вдоль боковой стены дома. Роуз сделала вдох, смакуя свежий сладкий аромат. Она заметила одинокую сороку, скачущую по гравию перед домом, и судорожно поискала глазами ее подружку. Нет, сегодня без добра[7]. Роуз постаралась выкинуть из головы глупый стишок – «одна – на беду», собрала длинные темные волосы в хвост, нацепила беговой козырек и побежала по любимому круговому маршруту: вниз по подъездной дороге и дальше вверх по Шингл-роуд. Вскоре она разогналась до привычной скорости, побежала в ровном темпе – и когда взобралась на крутой холм за виноградником, все заботы на время позабылись.