А Элгэ в любом случае слишком устала, чтобы брыкаться дальше.

4

Из ванны Алексис вылез обновленным. И… хорошо всё обдумавшим. Без назойливого присутствия будущей жены.

Нет, знал бы раньше – точно женился бы на той вдове. Ей лет-то было всего… двадцать пять, кажется. А не пришлось бы бегать из страны в страну - избежал бы знакомства с дядюшкой Мидантийским Скорпионом и квиринскими патрициями. И уж точно - случки на арене!

Да и братья жены с их дубовыми кулаками – точно приятнее омерзительных жрецов в черных балахонах.

Только поздно сожалеть – как и обо всём прочем. Пышнотелая вдова уплыла в прошлое вместе с родным домом. Ее зачеркнул еще Мидантийский Скорпион. Ну кто понес Алексиса в Гелиополис, а?

Вопрос: зачем нынешняя свадьба нужна ему самому? Зачем жениться на Юстиниане? Будь она до арены невинной овечкой – тогда да, понятно. Но стать просто игрушкой капризной девицы… Вдобавок, жрицы какого-то жуткого культа!

Юстиниане в любом случае не светят одиночество и слезы. И потом – лучше не думать, сколько у Алексиса предшественников. И последователей…

И куда бежать? К дяде? Квиринскому, вестимо. Но окажет ли тот покровительство в подобном вопросе? От арены же не спас.

Да и подозрительные знакомства с Марком - опять же. Юстиниана сказала слишком много правды, чтобы считать, будто именно о Лаэронах - ложь.

Обратно в Мидантию? Во-первых – до границы не меньше трех недель пути. А во-вторых – там-то кто поможет?

Да и куда – в Мидантию? К Барсу в клыки? К Скорпиону в жвалы?

Хоть ужом извернись – прибежал ты уже, Алексис. Дальше некуда.

Разве что еще к корсарам на Элевтерис. Или в Призрачный Двор. О, еще можно в табор к банджарон. Или в Вольные Города. Только… зачем и кому Алексис там нужен? Что он умеет, чтобы пригодиться корсарам или банджарон кем-то, кроме раба?

Алексис Стантис Марэас способен удрать только к родне под крыло. Вот только родня – не бесконечна.

Правда, как подумаешь о Юстиниане, жрецах и Сантэе – волком взвоешь. А ноги уже сами понесут куда угодно. Хоть в никуда и ни к кому.

Правда, здесь мешает еще кое-что. К обоим дядям Алексис приехал бедным, но не нищим. А под этой гостеприимной крышей он очнулся не просто нищим – голым.

- Юстиниана, а зачем таким, как ты, вообще законный брак? – не выдержал мидантиец. – Чтобы скрыть, что вы – жрицы? А ты не думаешь, что это несправедливо по отношению ко мне? Использовать, как прикрытие? А если я уже люблю кого-то другого? И меня уже любят? Тогда как?

- А если я от тебя уже беременна, Алексис? – передразнила Юстиниана. – Тогда как? Ты об этом подумал?

- Вряд ли.

Если что – спасет дядя или нет? В конце концов, арена – это воля императора. Тут ничего не попишешь. Но с какой стати патрицию Талесу отдавать родного племянника какой-то чужой семье - вдруг непременно решившей заполучить в зятья именно его? Пусть дядя во избежание скандала мигом выставит из дома, но уж денег-то тайком даст.

– Ты же не беременела до сих пор.

- До сих пор? – Темные брови девушки сошлись в одну линию.

А хороши они - хороши, заразы! Красоту Юсти Алексис еще до арены отмечал. До того, как узнал, что девица – змеиная ведьма. Впрочем, даже несмотря на это – пожалуй, от повторения прошлой ночи он бы не отказался. Учитывая, что толком ее не запомнил. А от того, что девушка – отнюдь не уродина, вдвойне обидно.

Но жениться… к этому Алексис определенно не готов. А Юстиниана еще определеннее не годится в жены.

- Я пока еще не научилась беременеть с помощью ветра или солнечного света, сударь. Если, конечно, речь не идет о солнце на стенах – так хорошо знакомых нам обоим.