– Гля, ребя, – нарочито дурашливым голосом проговорил длинноносый. – Гимназёр. Лурон ташшыт.

– Непорядок, – отозвался бесподбородочный. – Наверняка без пачпорта ходить.

– Раз уж не фарт нонче, так ему хоть рыло начистить, потом в речку, пущай поплавает. А, Косой? – повернулся он к узкоглазому. -Да и клифтишко сгодится.

– Что вам надо? – Максим старался говорить ровно. – Кто вы такие?

– Слышь, братва, щенок не знает васькинских апашей, – притворно удивился длинноносый.

– Треба растолковать, – согласился свинорылый.

– Эй ты, фуфлыга! – взвизгнул обладатель жёлтого кашне. – Хорош бажбана строить, гони монету.

– У меня нет денег.

– А ну, двигай ходулями сюда, щас обшмонаем.

Максим не сдвинулся с места.

– Что, киселяй, ухи заложило? Хряк, давай его сюда.

Смекнув, что рассчитывать на милосердие «апашей» не приходится, Максим быстро просчитал пути отхода. Вариантов было два – уйти либо налево, либо направо.

Свинорылый шагнул на крутой спуск, закачался. Теперь стало заметно, что он был весьма пьян. Неожиданно «апаш» сорвался с места и довольно резво вприпрыжку понёсся прямо на Максима, который, едва успев отскочить в сторону, невольно подставил хулигану подножку. Над водой раскатился душераздирающий звериный рык, за ним – громкий всплеск.

Максим не стал дожидаться развязки и со всех ног помчался по берегу прочь.

– Убью, щенок!!! – раздался крик Косого.

– Допоможти, допоможти! Гунявый, руку дай! – надрывался Хряк, барахтаясь в холодной воде.

Максим различил сзади тяжёлый топот, не ходу быстро оглянулся – Косой бежал за ним, путаясь в полах пальто. Очевидно, Гунявый остался вытаскивать Хряка, а Косой бросился в погоню.

Поравнявшись с пологим подъёмом, Максим с ловкостью, удивившей его самого, вознёсся наверх, остановился, оглянулся. Хулиган карабкался следом, согнув руки в локтях и тяжело отдуваясь.

«Сейчас добежать до домов, а там люди, и он мне ничего не сделает», – Максим развернулся и… тут же споткнулся о большой круглый камень. Ничтоже сумняшеся, он приподнял тяжёлый голец, катнул его под ноги Косому, который уже подбирался к пологой поверхности, и прихрамывая побежал прочь. Судя по раздавшемуся воплю, бросок вышел удачным. Погоня прекратилась, и Максим, достигнув Десятой линии, теперь уже не спеша двинулся к Среднему проспекту. И только удалившись и сбавив шаг, он понял, что в суматохе потерял чертежи.

К Лосеву пришёл с пустыми руками.

– Да, Макс, история… – качал головой Лосев. – Много их, паразитов, сейчас развелось.

– Почему полиция-то с ними совсем не борется? Среди бела дня лезут.

– А что полиция, – махнул рукой Лосев. – Им даже выгодно, чтоб люди боялись.

– Отчего ж так? – удивился Максим.

– А оттого, что все от страха желают сильной руки. Вот власти и рады задраить клапан.

– Ага, зато социалистов прижимают.

– Это ясно.

– Мда… И что ещё за апаши такие, а, Стива?

– Да никакие не апаши, обычные урки. Апаши – это во Франции, отголоски моды сюда докатились. Мы, как всегда, не столько хорошее от Европы заимствуем, сколько всякое вредное. У этих были, например, шейные платки?

– Нет, только у одного – кашне. Замызганное.

– Ну вот видишь. А у французских апашей есть, форма у них такая. А это пришлые были, откуда-нибудь с Малороссии.

– Что же с чертежами? Пойду искать. Вряд ли они взяли, им-то зачем? На цигарки не годятся, бумага-то ватманская.

– Вместе поищем, завтра поутру.

– Давай сейчас, – предложил Максим.

– Не боишься?

– Нисколько.

– Хорошо, попробуем.

Они прошли вдоль берега, всё внимательно осмотрели, но ничего не нашли.

– И зачем этим макакам чертежи? – негодовал Максим. – Утащили? А может, в речку бросили? От злости изорвали и бросили.