Они взбежали по трапу, быстро забрались в ракету. Внутри воздух был прозрачным.

Затворив люк аппарата, Максим взялся за колесо замка, но остановился и пристально посмотрел на товарища.

– Ну что же ты, давай, а! – вскричал Николай. – Передумал лететь, что ли? Полицейские сейчас вломятся!

– Нет, какое передумал… Знаешь, нам ведь неизвестно, что будет при взлёте. Вдруг мы задохнёмся от перегрузок? Оно, конечно, помереть во имя науки почётно, да как-то не очень хочется.

– Не говори глупостей, – перебил его Николай. – Лично я помирать не собираюсь. И пути назад нет. Ну же!

– Верно. Впереди дело – назад не оглядывайся. – и Максим плотно задраил входной люк.

– Ну, саночки-самокаточки, поехали, что ли? – он глубоко вдохнул и положил руку на рубильник зажигания.

– Жми давай! – задорно поддержал его Ленц.

Затрещали искры, двигатель зашипел, потом заревел. Ракета задрожала и начала медленно подниматься. Она ловко прошла через большое отверстие в крыше ангара, не задев края.

– Земля прощай! В добрый путь! – закричал Максим.

– До свиданья, люди, львы и куропатки! – Ленц помахал в иллюминатор.

– Летим, летим!

Редкие дома на берегу залива превратились в коробочки. На гладкой воде стояли как игрушечные корабли и баржи.

– Интересно, что завтра в газетах напишут? – посмеялся Максим.

– Может, так и напишут – взлетела ракета.

– Или что на Голодае сгорел сарай.

– Думаешь, он сгорел?

– Не знаю. Какая теперь разница?

Небо в иллюминаторе заметно потемнело, ракета летела от Солнца, в сторону ночи.

Стало всё сильнее придавливать к креслу.

– Разгоняемся, – пояснил Максим. – Пока – ерунда, но скоро запущу основной двигатель, на первых порах будет тяжело – прижмись плотнее и удобнее, может, надо кислородную маску надеть – легче станет дышать. Спинку кресла опусти.

– А ты?

– Я тоже. Только сначала надо убедиться, что направление выдержано.

Теперь аппарат летел во тьме.

– Где мы сейчас? – спросил Ленц.

– Над Сибирью, я думаю.

– Жаль, не видно.

– Кое-что успеем увидеть, мы ведь к Америке летим, а там день.

И действительно, хоть небо и оставалось тёмным, внизу посветлело. Они прижались к иллюминаторам. За кормой виднелась Земля, в виде пятнистого диска с размытым светящимся краем, стала различима синяя океанская гладь, а далее расстилалась ватная перина облаков. Теперь пора, подумал Максим. Управляя соплами, он направил аппарат чуть выше горизонта, замкнул рубильник основного двигателя и заглушил маневровый. Ракета опять вошла в земную тень. Гул сменился нарастающим свистом, перегрузки заметно выросли, смотреть в иллюминатор теперь не представлялось возможным.

Ленц дисциплинированно полулежал в кресле с опущенной спинкой, то же сделал и Максим, его так прижало, что при всём желании встать он бы не смог.

«Надеюсь, я не ошибся с углом направления. До рукояток не дотянуться. Выдержать, только выдержать, это ненадолго…» – говорил он себе. Дышать становилось труднее, закололо в висках, глаза начало застилать мутной пеленой.

Потом действительно стало легче. Максим повернулся к товарищу. Тот тяжело дышал, потирая правое колено.

– Ну, ты как? – спросил его Максим.

– Совершенно нормально.

– А нога что, болит?

– Вовсе нет, это я по привычке.

– А что с ней? – поинтересовался Максим.

– Да так, год назад с мотоциклета грохнулись, с одним спортсменом.

– Ты умеешь управлять мотоциклетом?

– Да нет, – махнул рукой Ленц. – Управлял другой. Очень люблю машины и механизмы. Как и ты. Предложили составить компанию, пассажиром, а этот разогнался, начал выставляться, слетели в канаву, ему ничего, а у меня перелом. Кость срослась, но теперь одна нога немного короче другой, вот и прихрамываю, как Нечистый, только наоборот.