— Где?

— В каминном зале. На подоконнике. Там же статуэтка танцующей девочки. Её не потеряли?

Янара свела брови:

— Как они там оказались?

— У своих служанок спроси.

Миула упёрла кулаки в бока:

— Ну, Таян! Она мне все уши прожужжала, что кто-то разбил статуэтку, выбросил и не признался. Сейчас принесу. — И выскочила из комнаты.

— Эх вы, торопыги, не могли меня подождать, — сокрушался Бари, придвигая кресла к стене.

Дирмут и Бертол посмотрели друг на друга. Опростоволосились…

Явилась Таян. Взлохматила Дирмуту волосы, пощекотала Бертолу шею, словно котёнку. И рассказывая, как искала статуэтку и мучила служанок вопросами, занялась уборкой. Между братьями и этой хрупкой девушкой девятнадцати лет отроду существовала особая связь. Бертол появился на свет намного раньше положенного срока. Недостающие три месяца Таян выносила младенца за пазухой и первый год его жизни заменяла маму. Потом объехала полкоролевства и нашла Дирмуту костоправа. Заботливая, сердобольная, она была щедрой на ласковые слова и не стыдилась слёз. Мальчики любили её как сестру.

Вскоре вернулась Миула. Со стуком поставила шкатулку и статуэтку на стол:

— Вот!

Дирмут взял лакированный ящичек, перевернул кверху дном. Под клеймом из позолоченного металла виднелась царапина. Некоторое время назад он держал в руках именно эту шкатулку.

Братья прошли в баню. Уселись в предбаннике на скамью.

— Дядька Бари нас обманул, — прошептал Дирмут, косясь на двери, за которыми ждали банщики.

— Как?

— Забрал у Рулы шкатулку со статуэткой и бегом сюда. Мы ползли по дороге, а он скакал напрямик через поле.

Бертол щёлкнул языком:

— Чуть-чуть не успел. Поставил бы в опочивальне на трюмо, и мы бы не узнали, что тётка воровка.

— Или дядька. — Дирмут стянул с ноги сапог. — Надо рассказать маме.

— Не хочу её расстраивать. — Бертол снял рубашку через голову. — Да и как докажешь? Вещицы на месте.

— Пойдём к тётке и выведем её на чистую воду.

— Как?

— Пусть покажет шкатулку.

Бертол помолчал, разглядывая грязные руки.

— Представляешь, как маме будет стыдно? Это же её родная сестра. Мне было бы за тебя стыдно. А тебе?

— И мне. — Дирмут скинул второй сапог. — Расскажи лорду Ардию.

— Не хочу ставить его в неловкое положение. Он оберегает маму. Наказать тётку — значит сделать маме больно. Нет, не расскажу.

— Что будешь делать?

— Поставлю у маминых палат караул. Миуле и Таян велю, чтобы никого не оставляли в покоях без присмотра. — Бертол упёрся руками в скамью. — Пойдёшь со мной после ужина считать монеты в хранилище?

— Зачем?

— Дядька Бари берёт оттуда, когда надо с кем-то расплатиться. Я запишу цифру и прикажу ему докладывать, куда он тратит мои деньги. Начнёт бухтеть — пригрожу, что пожалуюсь лорду Ардию.

— Вот это правильно! — одобрительно хмыкнул Дирмут.

— Пойдёшь?

— Конечно пойду! У меня денег нет, так хоть твои посчитаю.

Услышав нарочито громкий перестук котелков за дверью, братья скинули одежду и поспешили к уставшим от ожидания банщикам.

7. ~ 7 ~

Справа частоколом возвышался дремучий лес, слева бесшумно несла свои воды река, скрытая от взора стеной рогоза. Вдоль лесной опушки змеилась тропа, проторённая дозорными через заросли полыни и пустырника. Отпустив поводья, Рэн позволил коню перейти на шаг. Рука расслабленно легла на эфес меча, завершая образ усталого и измученного жарой короля. Он не всматривался в просветы между раскидистыми деревьями. Не прислушивался к звукам, доносящимся из чащи. Разведчики исследовали местность и в случае опасности дали бы условный знак. Да и кто в здравом рассудке нападёт на вооружённый отряд? В такой глухомани даже разбойников не встретишь. Они обитали неподалёку от дорог и деревень. Ни того, ни другого поблизости не наблюдалось.