Я выбрал второе.

Шагнул. Один раз. Потом второй. С каждым шагом – чувство, будто оставляю за спиной что-то важное. Живых. Мёртвых. Себя.

Но идти было нужно.

«Может быть, где-то там – есть воздух. Есть свет. Есть Яна. Есть ребёнок. Есть будущее».

И я пошёл.

Прямо из того бокового прохода, что едва не шептал мне: «вернись». Каменные стены были влажные, покрыты лишайником. Пахло плесенью и старым железом. Лампа мерцала, а потом – потухла окончательно.

Темнота оказалась не просто тьмой, а чем-то большим. Густым. Живым. Она давила со всех сторон, как будто пещера знала, что я внутри, и медленно сомкнулась вокруг. Казалось, воздух стал плотнее.

Я шёл наощупь, касаясь стены пальцами. Иногда пальцы натыкались на шероховатость. Иногда – на что-то мягкое, словно плесень. Иногда… лучше было не знать.

Ноги скользили. Однажды я ударился лбом о свод. Второй раз – плечом об угол. С каждой минутой дыхание становилось тяжелей. Пространство сжималось. Стены будто шептали, стягивались всё ближе. Я знал, что если не продолжу двигаться – сойду с ума.

Клаустрофобия – мерзкое слово. Но именно оно подходило. Я чувствовал, как грудь словно сжимает кольцо, а в голове пульсирует одна мысль: «Здесь и умрёшь. Здесь и останешься».

Я начал бормотать что-то сам себе. Слова не имели значения. Просто чтобы не быть одному. Хоть на слух.

«Они ведь не придут. Никто не придёт».

Яна. Ребёнок. Я не мог даже представить их лица – память отказывалась рисовать образы. Стало страшно. Потому что я не знал, ради кого теперь иду.

И вдруг – коридор кончился.

Передо мной – зал. Неестественно высокий, как колокол из камня. Я вошёл внутрь и встал – как вкопанный.

Здесь пахло иначе. Не сыростью и плесенью, а… озоном, как после грозы. И чем-то ещё – металлическим, медным.

Я провёл рукой по стене. Камень был… гладким. Отполированным. Почти зеркальным. Когда я обернулся – под ногами засветились тонкие прожилки. Свет пробежал по полу, как рой светлячков. Словно реагировал на присутствие.

Это был не просто старый туннель. Это была технология.

Я двинулся вперёд, осторожно. Стены начинали светиться сами – слабо, но достаточно, чтобы увидеть: это не руины. Это инфраструктура.

В нишах стояли конструкции – стеклянные капсулы, механизмы без рычагов. Я не знал, что они делают. Но они были не мертвы. Просто спали.

И тогда, сквозь панику, появилось удивление. Почти благоговейное. Открытие. Передо мной был не просто путь к выживанию – а свидетельство чего-то большего.

«Кто они были»?

«Куда ушли»?

«Почему мы ничего о них не знали»?

Мои пальцы дрожали, когда я прикоснулся к панели, интуитивно. И та вспыхнула. Мягко. Ответно.

В этот момент я понял: я уже не тот, кто вошёл в эту пещеру. И вряд ли выберусь прежним. Если выберусь вообще.

Я шёл уже не как человек, а как тень самого себя. Пальцы стерты до крови. Ноги двигались автоматически. Ощущения растворились – осталась только цель, неясная, но упрямая: вперёд. Только вперёд.