А потом… Потом пришла весть.

Сперва – в виде перешёптываний. Затем – громче. И, наконец, как гул, прокатившийся по лагерю:

«Нашли вход.»

Эти два слова подожгли воздух. Вход в подземный город. Настоящий.

Словно что-то раскрылось под нашими ногами. Люди сразу перестали быть вялыми. Даже больные поднялись с мест. Глаза у всех заблестели. Кто-то начал суетиться, надзиратели орали чаще обычного. Всё пришло в движение.

Всех невольников – подчистую – согнали на центральную площадь. Мы столпились у подиума, как скот на базаре. Сверху на нас смотрели офицеры, учёные, командиры охраны.

Шёл отбор.

– Сегодня будет сформирована разведывательная группа, – сообщил один из надзирателей. – Вы спуститесь вниз, исследуете периметр, доложите, что там. Добровольцев не спрашивают.

Я не удивился, когда меня назвали. Стало понятно: это не просьба. Это приказ. Меня назначили как помощника одному из ученых – мол, «работал с техникой, руки не из жопы, пусть пригодится». Я даже не запомнил, кто это сказал. Просто кивнул. Сильно кивнуть не мог – клеймо ещё тянуло кожу.

В этот момент мои глаза встретились со взглядом Люпина.

Он стоял чуть поодаль, среди прочих. Его лицо не выражало ничего особенного – почти. Но в глазах… в глазах мелькнуло что-то, что не давало покоя. Разочарование? Сомнение? Нет… ожидание. Он опустил взгляд первым.

И ничего не сказал, но я почему-то почувствовал, что что-то пошло не по плану. А был ли у него план? Я не знал. Да и не успел бы спросить – нас уже начали выводить из строя.

Нас – тех, кто должен спуститься вниз.

Я стоял с остальными отобранными, и впервые за долгое время почувствовал… дрожь. Где-то внутри. Нет, не страх. Что-то другое. Ощущение, что сейчас всё изменится. Как затишье перед бурей.

И хоть я не знал, к чему это приведёт, я почувствовал:Что-то началось.

Я посмотрел на небо, затянутое тяжёлыми тучами.

«А вдруг – это и есть шанс?»

«Может, внизу есть не только смерть… но и выход?»

Надежда – странная штука. Она возвращается именно тогда, когда уже привык быть без неё.

Мы спустились внутрь чуть ближе к полудню.

Ход оказался уже частично укреплён – утром загнали бригаду, чтобы расчистить завалы и проложить путь вниз. Первые плиты под ногами были скользкими, влажными. Пахло старой каменной пылью и чем-то, отдалённо напоминающим сгоревшую траву.

Первый шаг в подземелье ощущался, как шаг за грань. Не просто вниз – в другое время. В другой мир.

Внутри было странно тихо. Ни эха, ни капель, ни шорохов. Только глухое, вязкое молчание, будто стены слушали. И запоминали.

Свет фонарей вырывал из темноты высокие колонны, исписанные арки, статуи с потёртыми лицами. Всё здесь было древним – но не темно-старым, как руины, а иным. Будто не разрушенным, а оставленным.

Ни один символ не был нам знаком. Ни надпись, ни фреска. Это была чужая цивилизация, скрытая под коркой времени.

Один из учёных шептал себе под нос:– Здесь… не должно быть ничего. На картах – пустота.

Значит, место не просто забыли. Оно было стерто.

Тени, казалось, двигались не по законам света. Иногда они оставались висеть в воздухе дольше, чем следовало. Иногда – появлялись там, где не было никого.

Один охранник с выбритой головой резко обернулся.

– Кто-то идёт за мной.

– Это твоя паранойя, – коротко бросил командир. Но голос был сухим.

Все стали двигаться тише. Напряжение в группе нарастало. Люди избегали взглядов, каждый замыкался в себе.

Я чувствовал холод в пальцах. Не от страха. От близости чего-то – пока ещё безымянного, но определённо живого.

И всё это время в голове крутилась одна мысль: Люпин должен был идти со мной. Он к чему-то готовился. Он хотел – я видел это в его взгляде. И когда его не назвали, он даже не удивился. Только сжал кулаки и посмотрел мне в глаза.