– Он подарил миру мечту, – попробовал возразить я. – Мечту о свободе.

– Скорее не мечту, а иллюзию, – поправил меня дядюшка. – Пока на свете существуют деньги, всегда будут сытые и голодные, богатые и бедные, свободные и подневольные. И ни один Бонапарт, каким бы могущественным не был, не исправит порядок вещей. Пока золото блестит – забудь про свободу. Да Бог с ним, с Бонапартом. Что ещё Лермонтов рассказывал о себе?

– Как-то Михаил мне поведал, что род его принадлежит к древнему шотландскому клану Лермонт, кажется, из Лоуленда. Забавная история. Якобы из этого клана происходил легендарный бард Томас Лермонт. Слыхали о таком?

– Конечно. Томас-Рифмач. Припоминаю, что он якобы общался с эльфами, а эти эльфы ему открывали тайны будущего.

– Да, да. Он обладал сладкозвучным голосом, которым очаровал королеву фей. И Томас-Рифмач вовсе не умер, а отправился в волшебную страну к своей возлюбленной королеве в сопровождении фей и белых оленей.

– Какой шотландский клан? Лоуленд? – Дядюшка вновь затянулся. Подумал. – Вообще, фамилия его должна писаться через А: Лермантов. И к тому есть доказательства. Родословная его идет не из Шотландии, а из Испании, от герцога Лерма. Не знал? Вот, я сейчас тебе расскажу. Еще в семнадцатом веке Лерма пригласили в Россию, как знатока пушкарского дела. Имя его было непроизносимое, потому герцога заморского нарекли Юрием. Знаешь же, что у Лермонтовых чрез поколение мальчиков Юрием нарекают. И отец его Юрием был.

Дядюшка ненадолго замолчал, наблюдая чудную картину заката. Солнце пропало за горами. Вершины окрасились в огненно-красный. Причудливые тени от скал напоминали застывших гигантских чудовищ. Из соседского сада доносилось благоухание роз, перебивая запах серы с лечебных источников.

– А ты, Серёжа, задумывались, почему имение Елизаветы Арсеньевой называется Тарханы? Что за Тарханы? Какие такие Тарханы? Откуда взялось столь странное название в Пензенской губернии? Название-то татарское. Тархан – свободный человек по-татарски. А имение это изначально принадлежало Якову Долгорукому, и называлось оно Яковлевское. Потом перешло к Нарышкиным, а те переименовали его в Васильевское. У них его выкупил Арсеньев, дядька мой и твоего папеньки. Он зачем-то его переделал в Тарханы. Отец тебе не рассказывал? Мы, Арсеньевы, из татар. А вот послушай! Дело было ещё при Дмитрии Донском. К Великому князю на службу перешёл тогда Ослан-Мурза Челубей.

–Да что же вы, дядюшка, всё эти байки повторяете! – возмутился я. – Кого не послушаешь, так у нас половина русского дворянства пошла от Челубеев.

– Ничего это не байки! – Дядюшка осуждающе взглянул на меня. – Старший сын Челубея, когда крестился, взял себе имя Арсений. Вот от него и пошли Арсеньевы. Истинно – тебе говорю. Но я не о том всё! О Лермонтове хотел сказать. Вот, ты заметил, что Михаил, как бы деликатно сказать, не походил внешностью на русского человека.

– Объясните! – насторожился я.

– Посуди сами: отец, Юрий Лермонтов, да и все в роду его высокие, светлые. Тетки его, хоть и не блещут красотой, но все статные, дородные. Если линию Арсеньевых взять: бабушка Елизавета Александровна – истинно русская красавица; дед Столыпин – богатырь, аршин в плечах… А Михаил невысок, смугл, глаза чёрные… Странно.

– Ничего странного. Матушка его, Мария Михайловна, была смуглой и с такими же чёрными глазами. Я портрет её видел.

– Да? Ну, хорошо, будь, по-твоему, – замкнулся дядюшка. Он специально так вел беседу, чтобы я его стал упрашивать.

– Нет уж, давайте выкладывайте, что у вас там за пазухой, – потребовал я.