– Всё, полегчало уже, – сказал он. – Поехали.

Он довёз Катю до общежития, хотел проводить до дверей, но она воспротивилась, выпорхнула из машины и убежала, чмокнув его на прощание в щёку. Проводив её взглядом, он развернул машину и направился к дому, куда накануне негласно провожал «личного инспектора». Просто поехал – и всё. Как и вчера.

Машину Алик остановил недалеко от глубокой длинной арки, похожей на тоннель, между двумя старыми домами. Через неё к себе во двор должен был пройти Кузьмин. Алик слегка изменил положение бокового зеркала, чтобы видеть улицу за машиной. Отражение щуплого Кузьмина в сером обтягивающем костюме показалось в нём через несколько минут. Губы улыбающегося инспектора шевелились. Поёт, что ли? Или стихи читает? Может быть, Киплинга: «Ты из дикого леса, дикая тварь?»

Сутулая фигура свернула арку, Алик вышел из машины.

Вскоре он снова сел на водительское место, завёл мотор и, соблюдая все правила дорожного движения, поехал домой, сварил на ужин пельмени и съел их, щедро поливая сметаной и кетчупом. Алик испытывал почти забытое чувство спокойного удовлетворения. Вымыл посуду, постоял под душем и лёг спать. Впервые за последний год он заснул, едва голова коснулась подушки, и его не мучили кошмары.

Под утро разбудил звонок в дверь. Он взглянул на будильник у дивана – половина шестого. В дверь позвонили ещё раз, настойчивее. Алик поднялся и, как был, босиком в одних трусах, пошёл в прихожую. Спросил через дверь:

– Кто?

– Откройте, милиция.

Алик повернул щеколду и приоткрыл дверь. На лестничной клетке стояло пять человек. Впереди с папочкой в руках старший лейтенант в форме синего цвета. Цепкий взгляд Алика отметил в петлицах эмблемы в виде щита с двумя мечами, синие просветы на погонах и темно-зелёный кант на чёрном околыше фуражки с золочёной кокардой – сотрудник прокуратуры. За прокурорским – четверо в обычной одежде. У двоих вид натуральных бомжей, и аромат они источали соответствующий. Ещё дальше – на лестнице, ведущей вниз, несколько омоновцев с автоматами в руках. При виде раздетого Алика кто-то из них присвистнул.

– Тебе чего, старлей? – невежливо спросил Алик, с досадой подумав о том, что надо было хотя бы штаны и майку натянуть.

Лица у того, что в форме, и ещё двоих, выглядящих прилично, поскучнели.

– Гражданин Поляков Игорь Олегович? – с интонацией утверждения спросил старший лейтенант.

– Нет.

Офицер растерянно захлопал глазами, его спутники, выглядящие прилично, переглянулись.

– Давайте войдём и там уж разберёмся, кто вы такой и что делаете в квартире Полякова,– после едва заметной паузы решительно сказал прокурорский и попытался сделать шаг вперёд.

Но Алик шагнул ему на встречу, закрывая собой небольшое пространство в приоткрытой двери.

– Вы не войдёте, пока не представитесь, как положено, и не предъявите какую-нибудь важную бумажку.

На лице старшего лейтенанта заходили желваки, видно, начал сердиться. Но, тем не менее, достал из папки два листа бумаги, скреплённые канцелярской скрепкой.

– Вот постановление на обыск. Можете ознакомиться.

Алик взял листочки и, не отводя взгляда от лица офицера, сказал:

– Документов не вижу.

Двое из гражданских за спиной старлея достали из карманов красные прямоугольные книжечки и в раскрытом виде протянули вперёд. Алик прочитал, что они действительно оперуполномоченные милиции, а старший лейтенант, доставая удостоверение из внешнего нагрудного кармана, ворчливо спросил:

– Вам мало формы и сопровождения ОМОНа?

– Мне и корочек мало. Сейчас позвоню в отдел милиции, поинтересуюсь, имеются ли на службе сотрудники с такими фамилиями. Внимательно прочитаю постановление и только потом впущу вас в квартиру. Может быть.