– Гимн?

– Не только. Всё не понравилось. Торгаши сначала вымогают деньги у своих будущих сотрудников, а, может, даже у настоящих, потом предлагают им петь во славу свою. Мне такой подход противен, а действо, которое мы наблюдали только что, – мерзость. Но смешно.

Он остановился и удержал Катю за руку.

– Если ты не согласна с моим предложением, на кой фиг мы идём в бухгалтерию? Пошли сразу в кадры, отметки поставим и уйдём.

Катя подняла голову, заглянула ему в глаза и очень серьёзно сказала.

– Я согласна взять у вас в долг, через месяц обязательно верну.

Алик улыбнулся от облегчения, отчего-то ему было важно её согласие.

– Тогда, – он достал из внутреннего кармана ветровки деньги, – держи, и вперёд!

– Вы с собой такие большие суммы просто в кармане носите?

– Меня вчера кадровичка предупредила, вот и взял.

– Десять тысяч?

– Зачем десять? Пять.

– А как же вы?

– Я в этот балаган не пойду. Вот загрузим твой товар в машину, я отметку в кадрах сделаю и отправлюсь на поиски другой работы.

Они как раз дошли до двери с табличкой «Бухгалтерия», откуда выходили их одногруппники – претенденты на работу в «Полярисе».

– Иди, я тебя здесь подожду, – он галантно распахнул перед Катей дверь.

– Спасибо, – тихо сказала она и вошла внутрь.

Потом Алик перетаскал в свою «копейку» множество коробок с выданным Кате товаром со склада продукции, сказал ей «подожди» и побежал в отдел кадров, где холёная «менеджер по кадрам», молча, поставила в его графе оттиск штампа и расписалась.

– Вы были правы, – сказал он, прощаясь, – не моё.

Она кивнула.

– Я же сказала, что у меня глаз намётан. Я бы вам посоветовала что-то в охране для себя поискать, но не в магазинах, а на объектах посерьёзнее. Вы же из военных? Такая работа вам больше подойдёт.

– Благодарю, я подумаю, – ответил он и вернулся к Кате.

Торговая компания «Полярис» специализировалась на продаже хозяйственных товаров. В коробках, которые получила Катя, был стиральный порошок, какие-то шампуни, мыло и ещё что-то, Алик особо не вчитывался, что на коробках написано. Они объехали несколько магазинов в разных районах города, где Катя сдала часть товаров по накладным. В каждом магазине она выкладывала товар на полки и потом его фотографировала. На вопрос Алика, зачем это делать, она объяснила, что так положено для отчёта. После третьего по счёту магазина Катя села в машину и вздохнула:

– Мне сказали, что в другие магазины ехать сегодня уже смысла нет, товар только до половины четвёртого принимают, а уже три, поэтому на сегодня мы закончили. Завтра продолжим. Ещё столько коробок даже не открытых осталось. Ума не приложу, куда их девать. У нас с мамой две маленькие комнаты в бывшем общежитии, когда приватизировать разрешили, мама их в собственность оформила. Там места совсем нет, а в коридоре оставить нельзя – украдут.

– Можно ко мне, имеется в квартире пустая кладовка. Живу я один, и твои коробки не помешают, – предложил Алик.

Катя прижала ладони к щекам.

– Ужас, как неудобно! Просто хамство с моей стороны, так безбожно эксплуатировать малознакомого человека. Не знаю, как вас и благодарить. Почему вы это делаете? Ой, надо было сразу спросить, а я только сейчас. Но всё это так странно.

Алик положил руки на руль.

– Ничего странного. Нравишься ты мне, вот и помогаю, чтобы каждый день с тобой встречаться причина была, – он посмотрел на Катю. – Серьёзно, очень нравишься. У тебя парень есть?

Она, всё ещё держась за щёки, потрясла головой.

– Нет.

– У такой симпатичной девушки парня нет? Повезло мне, – он заметил, как она заливается краской, и отвёл глаза, повернул ключ в замке зажигания. – Если тебе такая перспектива не нравится, ты не стесняйся, так и скажи, я не обижусь, и обещание помочь с продажей этой партии выполню.