Алик качнулся вперёд, заставляя прокурорского отступить, выхватил из его рук удостоверение, молниеносно вернулся в прихожую и захлопнул дверь, едва не прищемив нос старшему лейтенанту.

Для человека, знающего, что такое сигнал «тревога», одеться – секундное дело. Ещё несколько секунд понадобилось, чтобы найти в телефоне номер адвоката Павлова – личного юриста материнского борова. Через пару гудков тот ответил, выслушал Алика, спросил имя следователя, подписавшего постановление на обыск. Сказал: «Следователя знаю, хороший парень, на рожон не полезет. Но ты всё равно не открывай пока, продержись минут сорок».

Продержаться можно было и дольше: входная дверь укреплена второй – мощной металлической; кухонное окно и балкон, не смотря на второй этаж, закрыты витыми решётками. Быстрого или незаметного вторжения можно не опасаться.

Алик вернулся в прихожую и через дверь громко сказал:

– Старлей, я адвокату позвонил, он приедет минут через сорок. Ты уж подожди, не уезжай.

Прислушался, за дверью что-то забубнили – слов не разобрать, Алик усмехнулся. Конечно, можно было сразу впустить их в дом, но в прихожей и комнате всё ещё стояли коробки с Катиным товаром, а документы на них остались у девушки. Вечером он поленился затаскивать это добро в кладовку, а теперь у милиции вполне могли возникнуть вопросы: что это, да откуда, да почему. Объясняться не хотелось. Присутствие адвоката, в любом случае, смутит милицейских. При воспоминании о Кате на душе потеплело. Он машинально провёл рукой по голове, потёр шрам под волосами и снова с радостью и удивлением отметил – ни злости, ни головной боли, только спокойствие и умиротворение.

Он рассовал коробки по полкам в кладовке и пошёл в ванну. Закончив утренние мыльно-рыльные процедуры, вернулся в комнату, достал документы на квартиру, военный билет и паспорт. Положил их стол и пошёл на кухню варить кофе и жарить яичницу – до приезда адвоката вполне можно позавтракать.

Пока готовил, выглянул в окно и увидел, как садятся в «Газель» с надписью «ОМОН» бойцы в пятнистой форме. Возле милицейского УАЗика о чём-то разговаривали старший лейтенант и два оперуполномоченных. Бомжи курили на лавочке.

Завтрак Алик совместил с изучением постановления о производстве обыска. В нём говорилось, что некий гражданин Поляков занимается запрещённой добычей икры и рыб осетровых пород, а затем добытое сбывает несознательным гражданам. Обыск, по мнению следствия, необходимо провести для обнаружения доказательств незаконной деятельности. Занятно. Они надеялись у него осетрину с икрой обнаружить в холодильнике или рыболовные снасти и катер под диваном?

Костя Лукьянов – следователь следственного комитета при областной прокуратуре, был раздавлен свалившейся неприятностью. Так хорошо всё организовал! ОМОН для поддержки взял, приехал в правильное время – рано утром, когда люди спросонья расслабленны и не способны быстро соображать. Обыск и доставка Полякова в отдел для допроса, запланированные на раннее утро, должны были стать неожиданными и результативными. Не получилось.

С фигурантом Костя не встречался. Он только два дня назад принял дело к производству. Начальник отдела сказал, что следственные действия почти закончены. Остались только завершающие и техническая работа. Но на всё про всё – две недели, потому что именно столько осталось до истечения месяца, на который продлено следствие.

Лукьянов материалы внимательно почитал и порадовался, что сделано действительно почти всё, что требуется. Внимательно ознакомился с постановлением о назначении экспертизы. На исследование в рыбсовхоз, расположенный в области, отправили десять литровых банок с черной икрой и сорок килограммов свежей осетрины. Для экспертизы и продлили срок следствия.