Цветок, что уже расцвел, через год снова не распустится Хяккис

На закате по дороге, петляющей среди бамбуковых зарослей, неторопливо катилась повозка из красного дерева. В упряжи, измученные дорогой, брели две лошади, чьи покрытые пылью гривы сливались с вечерним небом.

Впереди повозки, на облучке, сидел худощавый и жилистый слуга. Его мозолистые руки крепко держали поводья, а лицо, испещренное морщинами, напоминало цветом высохшую землю. За повозкой, на перекладине, расположились ещё двое слуг, которые дремали, прислонившись друг к другу. Их плотные одеяния казались тяжёлыми от дорожной пыли и брызг из-под колёс.

Внутри повозки, на шёлковых подушках, восседал господин в чёрном с белым халате. Драконы, вышитые золотыми нитями, извивались по его одежде как живые. В правой руке он сжимал курительную трубку, из которой струился ароматный дым, а левой тянулся к тарелке с засахаренными фруктами. Он ел их с таким наслаждением, что от звуков чавканья у слуги, ведущего лошадей, текли слюнки.

Этот господин был не просто путником, а ближайшим советником главы школы Мяохуа. Его визит был важным и долгожданным. Он направлялся в школу, чтобы передать известие, которое могло изменить судьбы многих учеников.

Школа совершенствования духа и тела на пике Линьшань, основанная двумя прославленными героями – Мяо Хаоюем и Мо Шидуном, – была известна далеко за пределами государства Шанцзюй. Её слава гремела, как весенний гром, привлекая учеников со всех уголков страны.

Господин Мяо, обладая глубокими познаниями в даосизме, оставил после себя наследие, которое до сих пор звучало в стенах школы. Однако его бессмертие не спасло от искажения ци, и он покинул этот мир, оставив школу на попечение своего боевого товарища.

Мо Шидун, верный памяти о добром друге, сделал всё возможное, чтобы слава школы продолжала звучать на всю страну. Сам император Мин Лицзюнь признавал его мудрость и назначал лучших учителей в наставники своим сыновьям. Школа Мяохуа, некогда состоявшая из пары учебных залов и десятка комнат для учеников, разрослась на весь пик Линьшань. Она принимала всех талантливых детей, независимо от их статуса. Здесь мог учиться любой, кто обладал даром и жаждой знаний. Но если судьба не наделила человека талантом, то за хорошую плату школа открывала свои двери и для него.

Последние десять лет здесь проходили ежегодные состязания. Победитель получал уникальную возможность учиться у самого господина Мо Шидуна лично в его поместье. Это было величайшей честью и привилегией. И вот теперь советник спешил сообщить о предстоящем отборочном этапе, который должен был стать началом нового пути для многих юных дарований.

Внезапно ледяная полоса, возникшая прямо перед колёсами, словно выросла из ниоткуда, преграждая путь. Слуга резко натянул поводья, и лошади встали на дыбы, что мужчина с трудом удержался на облучке. Опрокинутая тарелка с фруктами разлетелась по дощатому полу.

Из повозки донёсся голос господина, который, казалось, был готов обрушить свой гнев разом на Три мира. Он начал кричать, обвиняя всех и вся в своих бедах, его голос эхом разносился по окрестностям.

Дверь повозки со скрипом отворилась, и из-за узорчатых парчовых занавесок выглянула злобная гримаса.

– Кто посмел? – прорычал советник.

Слуга, присевший на корточки у ледяной полосы, поднял голову и ответил дрожащим голосом:

– Мой господин, здесь лёд!

Двое других слуг, потеряв дар речи, лишь указывали на повозку, их лица были бледны от страха.

– Что там? Разучились говорить?

Советник, пошатываясь, выбрался наружу и, подняв голову, увидел на крыше фигуру, облачённую в тёмные одежды. Верхнюю часть лица незнакомца скрывала широкополая соломенная шляпа, но даже сквозь неё можно было разглядеть серьгу в правом ухе, украшенную золотой кисточкой. Нефритовые глаза незнакомца сверкали холодным блеском.

– Ты! – дрожащим пальцем указал на него мужчина.

Неизвестный, стоя на крыше, произнёс спокойным, но властным голосом:

– Бери.

В тот же миг среди бамбука раздался шёпот горной реки. Из ниоткуда возник поток воды, который стремительно набирал силу, превращаясь в огромного дракона с раскрытой пастью. Не успел господин испугаться, как водный зверь заледенел и разбился на тысячи осколков.

Лицо советника побледнело, а тело сотрясала дрожь. Он попытался отступить, но споткнулся о собственную ногу и упал, закрыв лицо руками.

– Спаси… спасите… – пробормотал мужчина.

Трое слуг, охваченные страхом, разбежались кто куда, исчезая в густом лесу. Они словно растворились в тени, оставив господина наедине с неизвестностью.

Из ниоткуда выскочил ещё один человек, одетый в чёрные одеяния, но с ярко-жёлтой накидкой, развевающейся на ветру. Его лицо скрывала деревянная маска, изображающая владыку вод – Гунгуна, могущественного бога, повелевающего стихиями и несущего разрушения.

– Сюэ Линь! – крикнул неизвестный, и его голос эхом разнёсся по округе.

Разрезав рукой воздух, он открыл портал, в котором в мгновение ока исчез, оставив после себя лишь лёгкое дуновение ветра.

Советник, дрожа от страха, поднял голову и посмотрел на незнакомца в шляпе. На лице мужчины блестели слёзы, а голос прерывался, когда он говорил:

– Прошу… прошу… Сам господин Мо даст за меня солидный выкуп… Только не убивайте…

Таинственный человек извлёк из своих одеяний соцветие лотоса, с которого ещё стекала вода. Он протянул его советнику, словно даруя ему последний шанс на спасение. Советник принял его с дрожью в руках, не решаясь подняться на ноги.

Цзинь-цзинь-цзинь – из густых зарослей на дорогу вышел третий незнакомец. Его серебристые волосы были растрёпаны, а яшмовые серьги покачивались в такт шагам, словно маятник, отсчитывающий последние мгновения. Белые одеяния, украшенные меховым воротником, искрились снежинками, которые таяли в закатных лучах.

– Поторопись, – прошептал человек в шляпе.

Советник почувствовал, как под ним начала образовываться воронка, засасывающая его в бездну, из которой тянулась бледная ледяная рука, готовая утащить его в неизвестность. Он закричал, цепляясь за одежду незнакомца в чёрном, но тот лишь со всей силы ударил его сапогом по руке, словно отсекая последнюю нить надежды.

Вдруг он вытянул руки вперёд, и в них появился мерцающий лук, украшенный застывшими в янтаре перьями. Незнакомец в шляпе направил магическую стрелу на приближающуюся фигуру в белом. Однако последний не спешил вступать в схватку. Надев точно такую же маску Гунгуна, как и его предшественник, он приложил два пальца ко рту и произнёс:

– Рассеивание!

Советник, почти полностью погрузившийся в портал, едва слышно прошептал:

– Помогите!

Однако воронка исчезла, будто её и не было. Вокруг головы появился красный след, который быстро впитался в сухую землю. Незнакомец в белом растворился в воздухе с такой же стремительностью, с какой ранее возник в бамбуковой роще.

Лучник подошёл к голове и легонько толкнул её сапогом. Она упала набок и откатилась. Из неё торчали кости, а вытекающая полупрозрачная жидкость смешивалась с кровью.

– Мерзость, – произнёс он, шмыгнув носом, и заглянул внутрь повозки. На столике среди обилия угощений лежал запечатанный свиток, с которым неизвестный благополучно скрылся в лесной чаще.

На следующее утро к воротам школы Мяохуа подбежал запыхавшийся слуга. Его одежда была разорвана и испачкана. Двое учеников, которые несли дежурство, остановили его, с недоверием глядя на нежданного гостя.

Озадаченные услышанной историей, юноши бросили жребий прямо на глазах у измученного мужчины. Стоять на одном месте до полудня было невыносимо, а тут появилась возможность ненадолго отлучиться, чтобы добраться до главного зала и передать новость старейшинам.

– Небеса тебя любят, – усмехнулся проигравший.

Юноша, пожав плечами, легко взбежал по ступеням, ведущим к учебным залам. Его движения были стремительными и уверенными. Но стоило ему скрыться за поворотом, как его шаги стали медленными и размеренными. Он не спешил, наслаждаясь тишиной и уединением.

Внезапно из кустов выскочил ещё один ученик. Его синие одеяния были подпоясаны белой лентой, на которую крепилось множество кисточек и инструментов. Волосы были собраны в неаккуратный хвост, и несколько прядей выбивались, падая на озорные глаза лошади.

– Су Хэ, ты куда? – окликнул он, догоняя товарища.

Тот обернулся и ответил с лёгкой улыбкой:

– Иду к старейшине Мэю. А тебя учитель послал на пробежку?

Е Чаншэн с гордостью вытащил из кармана серебряные наручи и продемонстрировал их:

– Смотри! Я нашёл их в ручье, ниже по склону.

Су Хэ нахмурился, внимательно разглядывая находку:

– Опять отходишь от маршрута? – сказал он с лёгким укором. – Учитель же запретил тебе, Е Чаншэн. Если отойдёшь хотя бы на пару чжан1, встреча с сяньли2 тебе обеспечена.

Ученик рассмеялся, его смех был звонким и беззаботным:

– Ну и что? Я просто хотел посмотреть, что там за ручьём. К тому же, наручи такие красивые!

Юноша покачал головой, но в его глазах мелькнула благосклонность. Он знал, что Е Чаншэн не успокоится, пока не найдёт приключений.

Су Хэ, известный также как Су Чжунцин, был прилежным учеником в тройке, обучаемой у прославленного бессмертного из семьи Мо, которая занимала главенствующее положение в школе. Юноша обладал миловидным лицом с блестящими глазами, напоминающими кошачьи и излучающими радость. В правом углу под нижней губой красовалась небольшая родинка, придающая ему особую индивидуальность. Его передние пряди были аккуратно собраны в пучок, перевязанный белой лентой, а распущенные волосы и нежно-зеленые одеяния создавали утонченный образ одного из лучших совершенствующихся Мяохуа.