– Неважно, – сказал Мо Ланьлин, не желая углубляться в детали. – Как вы думаете, кто из нас отправится с поисковым отрядом завтра? Е Чаншэна мы исключаем, значит, либо я, либо шисюн4.

– Шиди5 мы тоже не рассматриваем, – передразнил Су Чжунцин, – никто не решится отправить наследника на опасное задание.

Порывшись в рукавах, он достал шарик танъюань6, завернутый в рисовую бумагу, и начал осторожно разворачивать его.

– Иначе уже наш учитель лишится головы.

– Почему вы не берёте меня в расчёт? – возмутился Е Чаншэн, поправляя повязку на голове, на которой были закреплены отмычки и ключи, непонятно для чего и от чего.

– Тысячелистник не нужно раскладывать7, чтобы понять, что учитель тебя не выберет! – рассмеялся Мо Ланьлин, звякнув шпилькой. – Со своими щетинными человечками8 ты будешь сидеть в кустах, пока все делом занимаются!

В поисках одобрения он перевёл взгляд на Су Чжунцина, который в это время наслаждался рисовым шариком.

– Его ещё самого придётся спасать, – усмехнулся товарищ, протягивая им надкусанное угощение.

Е Чаншэн с радостью принял сладость, в то время как Мо Ланьлин, поморщившись, отвёл глаза и заметил приближающегося учителя.

– Дядя!

Мо Дайяо, дядя Мо Ланьлина по отцовской линии, был худощавым мужчиной невысокого роста, так что его повзрослевшие ученики ему дышали в затылок. Он был одет в чёрное одеяние, поверх которого на одно плечо свисало белое, повязанное вокруг пояса за рукав. Было очевидно, с кого племянник брал пример.

Господин Мо носил необычную причёску, которую с небольшими изменениями перенёс и Су Чжунцин: передние пряди спадали на плечи, а пучок, прилегающий к распущенным, местами выгоревшим волосам, был закреплён фамильным фагуанем с изящной шпилькой. В левом ухе красовалась серьга-кисточка из зелёного нефрита.

– Я думаю, вы уже слышали о распоряжении комиссии, – мягко произнёс учитель, подойдя к беседке, но не заходя внутрь.

Трое юношей с надеждой в глазах смотрели на мужчину. Такая возможность проявить себя в юном возрасте – редкая удача! Каждый ученик желает как можно раньше вступить в настоящий бой с врагами, призраками и демонами, отстоять честь своей школы и доказать, что именно он имеет право учиться здесь.

– В отряд вступает Су Чжунцин, – Мо Дайяо подкинул бронзовый цянь9 и тут же поймал его ладонью, взглянув на юношу, который в спешке жевал. Пока блеск в глазах двух других учеников сменялся печалью, он продолжил: – Мо Ланьлин, ты… твой отец… – мужчина замялся, не в силах подобрать нужные слова.

Е Чаншэн, с трудом сдерживая смех, подмигнул юному господину.

– А ты, – учитель тяжело вздохнул, – ты там убьёшься и без посторонней помощи.

Мо Ланьлин мгновенно повеселел и залился смехом.

– Су Чжунцин10, зайди ко мне перед отбоем, – Мо Дайяо развернулся и, ступив на тропинку, добавил: – Жевать при разговоре с учителем – это нарушение устава школы! – Он неторопливо направился к главному залу.

А Су Хэ получил свою порцию насмешек.

Су Чжунцин стоял у ворот с двускатной крышей, украшенной четырьмя величественными статуями: черепахой, драконом, фениксом и тигром. Эти изваяния, возвышающиеся над ним, символизировали четыре стороны света, находящиеся под властью Небесного Императора – владыки центра. Их неподвижные глаза, казалось, следили за каждым движением ученика, а каменные лица излучали древнюю мудрость и силу.

Вокруг него суетились ученики, обсуждавшие последние новости, смеявшиеся и спорившие. Но Су Чжунцин был погружен в свои мысли. Он смотрел на каменные колонны, на которых были высечены строки, рассказывающие историю Трёх миров. Эти письмена, словно древние заклинания, оживали в его воображении, открывая перед ним картины прошлого и настоящего.