Мы вышли из автомобиля и влились в поток зрителей, который привёл нас в театральный зал.

Это было прямоугольное здание с бежевыми стенами и массивными балками, поддерживающими потолок. Практически всё пространство между сценой, которая возвышалась над залом, и стенами, было заставлено раскладными стульями.

До спектакля оставалось ещё пятнадцать минут, а помещение было уже наполнено народом. Мы шли вдоль рядов, выискивая свободные места, но они всё никак не находились. Наконец, Рассел вытянул руку вправо:

– Пробирайтесь, скорее!

Эштон ухватил меня за локоть и, с несвойственной его долговязой фигуре проворностью, потянул меня в ту сторону, куда указывал Рассел. В середине ряда действительно нашлись свободные места. Но их было всего два. Я подняла вопросительный взгляд на Рассела.

«Я буду рядом», – прочитала я по его губам. Рассел протиснулся к стене и встал около неё. Я перевела взгляд на Эштона. Тот переминался с ноги на ногу.

– Хочешь, позову Рассела, а сам постою? – спросил он, не поднимая глаз.

Конечно, я хотела бы, чтобы рядом со мной сидел Рассел. Но бедняга Эштон выглядел таким растерянным, что его становилось жаль.

– Брось, – я опустилась на жёсткий стул. – Рассел разберётся.

Последние мои слова потонули в грохоте аплодисментов. В зале приглушили свет, а тяжёлый бархатный занавес поехал вверх. Спектакль начался.

Мы с Эштоном бывали на репетициях Эми, но сейчас, с костюмами, декорациями, музыкой и светом, это выглядело совсем иначе. Настоящее волшебство перевоплощения.

На сцене появилась Эми, ещё в образе Виолы. В изумрудно-зелёном платье, которое так шло к её рыжим волосам, она прильнула к стоящей на авансцене балке, изображающей мачту, и принялась тосковать по брату.

Я ткнула Эштона в бок:

– А Рассел прав, прикольно, если бы ты был Себастьяном.

Эштон рассеянно кивнул и снова заёрзал на месте. Очень странно он вёл себя сегодня. Но я списала это на переживания за Эми. Поэтому снова сосредоточила всё внимание на сцене.

Эми была просто великолепна! А паренёк из десятого класса, Вэл, который играл Герцога, глядя на Эми, явно закладывал в свои реплики что-то большее. Очевидно мне это стало на сцене воссоединения брата и сестры. Я оторвалась от просмотра, чтобы сообщить это Эштону, и вдруг с удивлением обнаружила, что ладонь его правой руки покоится на моём колене.

– Эй! – Шёпотом возмутилась я и тряхнула коленом.

Эштон вздрогнул, поспешно убрал руку.

– Из-звини, засмотрелся что-то… – даже в темноте я увидела, как он залился краской. Спрятал собственные ладони между коленями.

Шут затянул свою финальную песню, а потом свет в зале загорелся. Я вскочила на ноги и захлопала. Эштон тоже неуклюже поднялся. Бросил на меня быстрый, какой-то странный взгляд и присоединился к аплодисментам.

После спектакля мы с Эштоном прошли за сцену и встретили раскрасневшуюся Эми в коридоре. Она сразу бросилась к нам.

– Как всё прошло?

– Потрясающе! Ты была лучшей! – Искренне сказала я. Эми облегчённо выдохнула и повисла у меня на шее.

Отстранившись через пару мгновений, она окинула взглядом всю нашу компанию.

– Большое спасибо, что пришли! Это много значит для меня!

Чуть замявшись, она продолжила:

– Мы тут с ребятами собираемся поехать, отпраздновать премьеру. Вы не расстроитесь, если я пойду одна? Потому что это только для актёров.

– Ага, а ещё потому что там будет Вэл, – хихикнула я. Эми потупила взгляд и зарделась. Я хлопнула подругу по плечу.

– Всё пучком, Эми, веселись. Твоего братца мы отвезём домой, не беспокойся.

На лице Эми расцвела улыбка:

– Правда?

– Правда, – подтвердила я. – А теперь иди переодевайся. В этом идиотском костюме наверняка дико жарко.