чтоб показать, где – верх, где – дно,
и где метель в нейронах вьюжит.
И серость над тобою – пыль,
что март развеял напоследок…
В глазах сознания слепых
теперь заметен проблеск света.
Ты выбиваешь клином клин,
смотря, как журавли уходят
за узкий воротник земли
под светлой шеей небосвода.
А осень листья красит в цвет
полузелёный-полужёлтый,
и капли мокрой тканью лент
потушат миг, весной зажженный.
«Писать о грустном надоело…»
Писать о грустном надоело,
а о весёлом не выходит,
пока живёт усталость в теле
и сочинять уже не в моде.
Иллюзии промчались мимо
на безколёсом лимузине,
но в общем всё ещё терпимо,
раз вдохновенье не покинет.
Считаешь время до субботы,
дрожащий день держа на пальцах,
и вновь покажется не больно
с ушедшей пятницей прощаться.
Перегружаешь мозга сервер,
глядя на контуры портрета,
пусть всё закрасит осень серым —
ты ей прощаешь даже это.
КОГДА ЛУНА…
Где приобрёл, где потерял я
мне не расскажет даже вечер,
что принесёт пыльцу реалий
и раны прошлого залечит.
И проступает очевидней
необходимость пересмотра
событий в перекрестье нитей,
похожих на эмблему «скорой»,
что, как обычно, опоздает,
когда надеждам станет плохо…
Замрут часы автовокзала,
не выдержав проблем потока
людей, привыкших к переменам
от знака «плюс» до знака «минус»…
И руки схватятся за клеммы,
когда Луна проскочит мимо.
СРЕДИ ПОДОБРАННЫХ ЛЕКАЛ
Асфальт теплее, чем рука,
в которой крепко сжата ручка —
быть может, это просто случай
среди подобранных лекал.
И невозможно угадать,
куда сейчас отправят мысли —
к продрогшим крошкам в чье-то миске,
иль молча проверять, когда
разрежет стены тишина,
усилив хрипы влаги в кране…
Сегодня будет ветер крайним,
а завтра полная луна.
Вдруг станет улица иной
при осознаньи, что забыли
тебя, когда октябрь крылья
готов расправить за спиной.
И потемневшая вода
наполнит лужи словно кровью,
дождь перестанет биться в кровлю,
и поклянётся навсегда
навзрыд не плакать за окном…
Ты вновь в календаре отметил,
когда развеять солнца пепел,
оставленного на потом.
В ЧАШКАХ СТРАНИЦ
Тёмное небо в объятьях рассвета
падает каплями в чашки страниц,
осень затянет в незримые сети
голосом в даль улетающих птиц.
Каждый твой шаг рассчитан до дюйма
при путешествиях в недрах аллей,
где так легко помечтать и подумать
без перспектив по прошествии лет.
Что потеряешь, и что обретёшь ты
смутно рассказано в шелесте книг.
Дни не хотят быть недельной матрёшкой,
козьей тропинкой в овраг напрямик.
Жадные пальцы листают тетради,
выпив все капли из чашек страниц,
где так легко свою душу потратить
в новой попытке себя сохранить.
РИСУЯ ВСПЫШКУ…
Усталость – лишь напоминанье,
что сон дороже путешествий,
в которых пропасть между нами
берёт над чувством снова шефство.
Переписать всю суть рассказа
так хочется, когда понятно,
что он помочь не сможет сразу
в душе очистить боли пятна.
День успокоит ярким солнцем
и незаметностью мороза.
И с каждым мигом остаётся
всё меньше сил увидеть слёзы,
что проливали ночью свечи
над чьей-то неудачно книжкой…
Приятнее смотреть, как вечер
в твоих глазах рисует вспышку.
ПОЛНОЧНЫЙ СОН
Сбит под землёй военный лётчик,
но звук падения не слышен —
ему напишут «Ава Отче»
бесцветной краской на афишах.
Течёт вода, теряя скорость,
как шаг уставшей черепахи,
и обо всём забудет город,
закутавшись в мечты о Пасхе.
Полночный час похож на сказку,
в которой сны ломают копья
о панцири шахтёрских касок,
лежащих на краю окопа,
что нам покажет телевизор,
когда подарят батарейки…
А ты зиме бросаешь вызов,
глядя, как больно мёрзнуть рекам.
«Что прочитать, когда рассыпан…»
Что прочитать, когда рассыпан
узор камней уже ненужных…
Завариваешь в кружке «Липтон»,
готовишь по рецепту ужин.
И пусть тебе не шлёт декабрь,