Настоящие мужчины
ходят в дамки, бьют в дуплет.
И не знают середины.
Нам, татарам, – всё едино.
Трое сбоку, ваших – нет…
Дети застоя
Ах, декабристы!.. Не будите Герцена!..
Нельзя в России никого будить.
Н. Коржавин
1
Живём, с историей не споря,
с любой концепцией в ладу.
Мы, дети сонных лет застоя,
коней не сменим на ходу.
Ах, переправа, переправа…
Где берег левый, берег правый?
Авось куда-нибудь прибьёт.
Не унывая и не плача,
любую боль пересудачим,
и с верой не пойдём в народ.
Хотя и вышли из народа.
Гордясь сберкнижкой трудовой,
живём в семье не без урода
одной уродливой семьёй.
2
Нас правда мучает под утро
изжогой тяжкого похмелья.
А новый вождь, прищурясь мудро,
всех упрекает за неверье.
Но сам глядит в Наполеоны,
как мы глядим на дно бутылки.
Что там?
Надгробий миллионы,
кресты, лефортово, бутырки.
Гремят салюты над Москвою,
спят неизвестные солдаты,
а за колючею стеною
стенают ватные бушлаты.
Курочат выставку в Манеже,
всё выше горы лжи и фальши.
Хоронят веру и надежду
под торжествующие марши.
3
Какие котлованы вырыли!
Какие храмы в прах развеяли!
Лозу и кедр под корень вырубили,
лишь ели лгут за мавзолеями.
Так долго лозунги брехастые
нам ум и совесть всуе застили,
что превратилась площадь Красная
в погост, где каины и авели
лежат рядком одноутробные,
одной идее присягнувшие, —
всех нас, шагающих колоннами,
на жизнь и веру обманувшие.
И всем, идущим мимо знамени,
затем, чтобы блюли наследство,
лукаво авели поставили
печати каинов на сердце.
4
Долго нас в стойле держали,
и караульный гнобил.
На партактивах – дремали,
час отрезвленья – не бил.
Маршировали – лишь строем.
Голосовали – лишь «за».
Верной дорогой к застою
еле ползли поезда.
И привела та дорога
к станции Караганда…
Хамам, отвергнувшим бога,
в храм не войти никогда.
5
Вновь по кухням беседы
от зари до зари.
Мы снаружи – кадеты,
анархисты внутри.
Наше мужество пахнет
киселём и борщом.
Чу, Чернобыль шарахнул!
Только нам нипочём.
Заразили нас с детства,
как скутулой парши,
равнодушием сердца,
анемией души.
Ничего мы не стоим —
настучим, промолчим…
Мы ведь – дети застоя.
И на этом – стоим!
<1988>
Перечитывая Данте
И ты поймёшь, что разумел Харон…
Д. Алигьери «Божественная комедия»
Вспышка справа, вспышка слева…
Жизнь, как пуля, пролетела.
Шрам на сердце: умер друг…
Ночь. Бессонница-отрава.
Книга. Данте. Переправа.
Лодка. Волны… Память… Круг.
…Ждёшь звонка, как похоронки.
От друзей – одни воронки.
Может, осерчал Всевышний…
Может, просто время вышло
и пора – монетку в рот7?
Мерно лодочник гребёт…
Крошит слёзы норд колючий,
хруст лопат, как скрип уключин.
Хрип кладбищенских ворон.
Хвоя. Холод…
Стикс. Харон…
Выбор
Юрию Баскову
Где теперь крикуны и печальники?
Отшумели и сгинули смолоду…
А молчальники вышли в начальники,
Потому что молчание – золото.
А. Галич «Старательский вальсок»
Ни кола, ни двора, ни отчества…
Весь твой выбор —
петля да сума.
Прямо в душу,
Твоё Высочество,
заходи и сходи с ума.
Поистрёпана жизнь до ниточки,
так и кружится вороньё.
Богу в праздник
черкни открыточку —
пусть не жлобится, ё-моё!
Ты не ровня менялам изгнанным.
Искра божия – не товар.
Много званных, да мало избранных.
Дар не купишь, на то и дар.
Не отхватишь его по блату.
Как и чистой воды бриллиант,
нет, не пилятся на караты,
ни призвание, ни талант.
Не поддакивая начальникам,
ты в парткомах не рвал пупок.
Глаз не пряча, не слыл молчальником
и писать не умел меж строк.
Что выращивал, то и сеял.
Настоящий, как пионер,
жил по совести, – фарисеев
посылая на букву «х..».
В срач не веря о светлом будущем,
среди «правильно» голосующих,
верноподданно митингующих,