Человек без имени Василиса Елисеева

В этом мире есть два вида света.

Солнце – для всех, и тень – только для меня.

Глава первая

Сегодня утром я подружилась с новым пациентом – серым полосатым разбойником, который шипел на меня из-под лавочки у магазина. Его задняя лапа была перетянута грязной тряпкой, а глаза смотрели с таким вызовом, будто говорили: "Ну-ка, попробуй меня спасти!"

Я опустилась на корточки, медленно протягивая руку.

– Спокойно, дружок. Я не из тех, кто бросает.

В ближайшем магазине купила сосиски и аптечку. Пока он жадно глотал угощение, я обработала рану. Кот царапнул мне руку, но в конце концов сдался – его жёлтые глаза смягчились, когда я завязала аккуратный бандаж.

– Вот и договорились, – прошептала я, почесав ему за ухом. – Теперь ты под моей защитой.

Это уже седьмой кот за месяц. Мама вздыхает, видя мои исцарапанные руки.

– Арина, ну когда ты уже научишься думать о себе?

Но я не могу иначе. Через неделю я уеду в Москву – поступать в ветеринарную академию. А пока… пока я оставлю этого бойца у тёти Гали из второго подъезда. Она хоть и ворчит, но всегда берёт моих подопечных на передержку.

Луна, моя рыжая кошка, встретила меня у дверей недовольным взглядом – чует конкурентов.

– Не ревнуй, – смеюсь я. – Скоро у нас будет целая столица для спасения!

В голове уже крутятся планы. Чемодан почти собран, учебники уложены, осталось только… Проститься с Кириллом и Соней. Но это завтра. А сегодня я достаю блокнот и добавляю нового друга в свой список:

"Кот Барс, серый с полосками, травма задней лапы. Пристроен к тёте Гале."

За окном зажигаются фонари. Где-то там, за сотни километров, меня ждёт новая жизнь. Но прямо сейчас я счастлива здесь – в своём маленьком городе, где каждое животное знает, что я никогда не пройду мимо. Я сидела на полу, обняв колени, и листала сайт с объявлениями. На экране мелькали фотографии крошечных комнат с жёлтыми обоями и скрипучими кроватями.

– Арина, посмотри это, – мама протянула мне телефон. На экране – комната в двухкомнатной квартире. Дешёво. Рядом с университетом.

Я потянулась за кружкой с уже остывшим чаем. Луна тут же устроилась на коленях, будто чувствуя, что скоро всё изменится.

– Там же нельзя с животными, – пробормотала я, гладя её за ухом.

Мама вздохнула. Она сидела напротив, скрестив ноги, и её пальцы нервно перебирали край моего чемодана.

– Договоримся. Или снимем что-то рядом.

Я знала, что "договоримся" значит "я заплачу лишнее". Мама снова будет экономить на себе.

– Может, не надо? – Я прижала Луну к себе. – Оставлю её здесь…

– Не смей. – Мама резко встала, и её тень накрыла меня целиком. – Ты и так одна едешь. Пусть хоть она будет с тобой.

Я закрыла глаза. В голове уже стоял гул – от страха, от ожидания, от этого дурацкого чувства, будто я предаю её, уезжая.

– Хорошо, – прошептала я.

Луна мурлыкала у меня на руках, а мама уже доставала кошелёк. Я смотрела, как её пальцы отсчитывают купюры, и думала только об одном: Как же я буду одна?

За окном завывал ветер. Скоро дождь. Скоро поезд. Скоро – новая жизнь, в которой не будет её чая по утрам и смеха из кухни. Луна ткнулась носом мне в ладонь, будто говоря: "Но я-то останусь". И почему-то это было единственное, что хоть как-то успокаивало.

Утром я встала с кровати, и первые лучи солнца ударили мне прямо в глаза. Подошла к зеркалу – отражение моргнуло мне в ответ: длинные рыжие волосы растрепались за ночь, словно я гонялась во сне за всеми котами района, а глаза на утреннем свету казались неестественно голубыми, почти прозрачными.

Ну и вид, – усмехнулась я сама себе, пытаясь пальцами расчесать непослушные пряди.

За спиной на кровати потянулась Луна, моя рыжая сожительница. Она посмотрела на меня тем особым взглядом, который явно говорил: "Опять встала ни свет ни заря, ненормальная".

– Не смотри на меня так. Сегодня важный день.

Важный, потому что ровно через неделю я, Арина Воронцова, спасительница всех окрестных котов, уезжаю покорять Москву. А пока… За окном светило солнце, а на кухне пахло свежесваренным кофе – мама, как всегда, встала раньше меня.

– Ну что, будущий ветеринар, – раздался её голос из коридора, – сегодня последнее воскресенье в нашей однушке. Как встречаем?

Я потянулась к телефону, где уже горело уведомление из приюта: "Арина, к нам поступил новый котёнок с травмой лапы, сможете помочь?". Сердце ёкнуло – всего через неделю я уеду в Москву, и таких сообщений больше не будет.

– Мам, я ещё раз проведу мастер-класс по перевязкам! – крикнула я, натягивая любимый свитер с кофейными пятнами.

Наша маленькая квартира в Воронеже была завалена учебниками по биологии, мисками для Луны и моими бесчисленными блокнотами с пометками "Как помочь бездомным животным". Мама ставила передо мной чашку с кофе, как делала это каждое утро последние пять лет – с тех пор, как я в четырнадцать притащила домой первого раненого голубя.

– Ты точно уверена насчёт Москвы? – спросила мама, разливая варенье по блинчикам.

Я замерла с полным ртом. Мы сто раз обсуждали это. Ветеринарный университет. Общежитие. Моя мечта.

– Там лучшая программа, – пробормотала я, гладя Луну, которая устроилась у меня на коленях. – И… там больше возможностей.

Мама вздохнула и потянулась к моей руке:

– Просто помни, что ты можешь вернуться в любой момент.

Я кивнула, глядя в окно, где на подоконнике стояли три горшка с кактусами – мои "пациенты" после того, как Луна решила, что это её враги. Через неделю здесь будет тихо. Не будет моих криков "Мам, у нас в ванной ёжик!", не будет запаха антисептика, не будет…

– Арина?

Я встряхнулась и сунула в рот ещё блин:

– Всё в порядке. Просто… я уже скучаю.

Луна мурлыкала у меня на коленях, а я думала о том, как странно – ещё даже не уехав, я уже тоскую по этому дому. По этим стенам, по этим пятнам от кофе на столе, по маминым рукам, которые умеют лечить всё на свете.    Но университет ждал. И новая жизнь. Чёрт возьми, я была готова. Днём я поехала на встречу с Соней. Мы договорились встретиться в    «Кофейной академии». Соня уже сидела за столиком у окна, и, как всегда, выглядела так, будто сошла со страниц глянцевого журнала: бежевый костюм с идеальными линиями, русые волосы, уложенные в безупречную гладкую волну, лёгкий аромат земляники от духов. Даже её ногти блестели, как перламутровые ракушки. Рядом с ней я чувствовала себя вечным ураганом в голубых джинсах, белой футболке и с рыжими волосами, в которых белым огнём выделялась одна прядка – та самая, которую я покрасила прошлой ночью «на удачу».

– Ты выглядишь так, будто собралась штурмовать мир, – усмехнулась Соня, отодвигая мне чашку капучино с сердечком из пены.

– Я его и собираюсь штурмовать, – фыркнула я, тут же проливая кофе на рукав. – Хотя бы Москву.

Соня вздохнула и достала из сумки влажную салфетку (конечно же, ароматизированную).

– Ты уверена насчёт комнаты? – спросила она, вытирая мою руку. – Там точно можно с кошкой?

Я потянулась к рюкзаку, где Луна мирно спала, свернувшись клубком среди учебников и носков.

– Они просто ещё не знают, что у них теперь есть кошка, – ухмыльнулась я.

Соня закатила глаза, но в уголках её губ дрогнула улыбка.

– Ладно, безумица. Но если что – звони. Я всегда могу приехать с папиной кредиткой и адвокатом.

Мы рассмеялись, но в горле вдруг стало тесно. Через неделю я не смогу просто так сесть на трамвай и приехать сюда, к нашему столику, к её идеальному маникюру и сарказму.

– Эй, – Соня внезапно сжала мою руку. – Ты же вернёшься. Хотя бы для того, чтобы я могла продолжать вытирать с тебя кофе.

Луна в рюкзаке зашевелилась, будто одобрительно мурлыкнула. Я улыбнулась.

– Обязательно.

А пока – я допила кофе, оставив на чашке след розовой помады, и подумала, что в этом и есть разница между нами: Соня оставляет после себя лёгкий запах земляники, а я – цветные пятна. Но, чёрт возьми, мне это нравится. Луна зашевелилась у меня на коленях. Луна. Я всегда любила животных. Не просто "ах, какие милые", а всем сердцем, каждой клеточкой. Когда другие девочки мечтали о куклах, я выпрашивала у мамы книжки про анатомию кошек. А теперь… Теперь моя мечта стать ветеринаром почти сбылась. Скоро Москва, университет, новая жизнь.Моя рука сама потянулась к Луне, которая устроилась у меня на коленях, мурлыча, как маленький моторчик. Три года назад я нашла её в подворотне – крошечный рыжий комочек с белыми лапками, будто в носочках. Её чуть не разодрали бродячие собаки… Помню, как она жалобно пищала, прижавшись к кирпичной стене, вся дрожа, с клочьями шерсти на боках. Я, не раздумывая, бросила в собак пустую бутылку и схватила её – такую лёгкую, что казалось, весит она не больше пера. Сейчас Луна – моя гордость. Рыжая, как осенний лист, с белыми "перчатками" на лапках и такими же белыми усами, которые забавно дёргаются, когда она что-то выслеживает. А её глаза… Большие, янтарные, с хитринкой. Когда я прихожу домой, она первая бросается мне навстречу, трётся о ноги, будто говорит: "Я ждала!". По ночам спит у меня в ногах, свернувшись калачиком, утром будит нежными тычками мокрого носа в щёку. Иногда мне кажется, она понимает меня лучше людей. Когда я плачу – лижет слёзы. Когда смеюсь – подпрыгивает, ловя радость в воздухе. А в дни, когда я сомневаюсь, стоит ли ехать, она просто садится на мой чемодан и смотрит на меня своим мудрым взглядом, будто говорит: "Мы справимся".