Я глажу её по голове, и она прикрывает глаза от удовольствия, вытягивая шею. Три года назад я спасла её. А кто знает – может, на самом деле это она спасла меня? Потому что когда дома ждёт такое рыжее чудо с белыми лапками, как-то легче верить, что всё получится. Даже в чужом огромном городе. Мама всегда говорила, что мы с Луной похожи. «Две рыжие бестии», – смеялась она, гладя меня по голове. Теперь у меня даже прядь белая – почти как белые лапки у Луны. Только вот глаза у меня голубые, а у неё – янтарные, горящие, как маленькие солнца. Иногда я ловлю её взгляд и чувствую, будто она видит меня насквозь – все мои страхи, сомнения, всю ту нежность, которую я прячу за улыбкой. Мы с ней везде вместе. В магазин – она сидит у меня в рюкзаке, высунув любопытную мордочку. В кафе – укладывается на коленях, будто знает, что кофейни для разговоров, а значит, нужно вести себя прилично. В библиотеку – забирается на полку и дремлет между книг, как будто и сама часть какой-то старой сказки. Я разговариваю с ней, а она слушает – уши поворачиваются, хвост подрагивает, будто ловит каждое слово. Бывает, я рассказываю ей о том, что тревожит меня, а она вдруг поднимает лапку и касается моей щеки – будто говорит: "Я здесь". И в этот момент я понимаю: она действительно понимает меня лучше всех. Не осуждает, не перебивает, не говорит "ты преувеличиваешь". Просто – есть. Рыжий комочек, который выбрал меня своей семьёй. Когда я думаю о переезде, мне страшно не из-за экзаменов или новой жизни. Мне страшно, что однажды Луна не сможет быть рядом. Что в какой-то момент я обернусь – а её не будет на привычном месте у моего плеча. Но потом она запрыгивает мне на колени, тычется носом в ладонь, и страх отступает. Потому что мы – две рыжие души, нашедшие друг друга. И пока мы вместе, всё будет хорошо. Даже если весь мир окажется слишком большим и холодным, у меня есть она. Моя Луна. Кошка, которая стала моей тихой вселенной.

Я зашла домой около семи вечера, когда кухня уже пахла жареной картошкой и чем-то ванильным – мама, видимо, пекла что-то к ужину. Солнце, низкое и золотое, пробивалось сквозь занавески, и в его лучах мамины волосы – коричневые с рыжим отливом – казались медными. Она стояла у плиты, помешивая что-то в сковороде и напевая под нос какую-то старую песню.

– Арина, садись ужинать! – крикнула она, не оборачиваясь, и тут же налила мне кружку кофе, даже не спрашивая. Она знала – я всегда пью кофе, даже вечером.

Луна, почуяв запах еды, лениво потянулась на диване, но вставать не стала – слишком уютно было лежать в последних солнечных лучах.

– Ну что, – мама поставила передо мной тарелку с картошкой и котлетой, – я нашла тебе комнату.

Я подняла на неё брови, набивая рот едой.

– В хорошем районе, близко к универу. Комнатка небольшая, но светлая, с балконом. И хозяйский сын – парень, студент, музыкант – сдаёт её недорого.

Я чуть не поперхнулась.

– Сын? То есть… парень?

– Да. На четвёртом курсе учится. Говорит, тихий, дома почти не бывает. И… – мама сделала паузу, – разрешил с кошкой.

Я замерла. Изначально я хотела жить с девочкой – так казалось безопаснее, проще. Но этот вариант… близко к универу, хорошее состояние, да ещё и с Луной.

– Ну… – я потянулась за кофе, – а что за парень?

Мама усмехнулась.

– Ну, я же не на свидание тебя отправляю. Комната хорошая, условия нормальные. Если хочешь – завтра позвоним по видео и посмотрим.

Луна, словно почувствовав, что речь идёт о ней, подняла голову и уставилась на меня своими янтарными глазами.

– Ладно, – я вздохнула. – посмотрим.

Мама улыбнулась и потрепала меня по волосам.