Успокоившись, он приказал экипажу готовиться к остановке.

Магнус опустил голову, пожав плечами: когда он выбирал, куда поведет свиту, откуда он мог знать, что Тибериева дорога завалена? Такие вещи, знаете ли, на картах не написаны.

Всего десять минут и вот среди букатых лужаек вырос на глазах молодой березняк. Магнус увидел те злосчастные бревна, о которых говорили разведчики. В то время, как повсюду росли березы, стволы принадлежали дубам, отродясь не растущим в Восточной Аквилании, и центурион Ромул эту странность тоже заметил. Он забурчал, чем напомнил нагретый котел. Было решено прочесать пролесок и убедиться, что устраивать стоянку безопасно.

Магнус спешился. Подвел кобылу к груде бревен. Плащ ощутимо потяжелел, под ногами хлюпала дождевая вода. Он огляделся. Не было вскопанности, словно кто-то вырвал деревья с корневищами в ближайшем густолесье, и доставив их сюда, свалил в кучу. Магнус не заметил и следов от пилы или топора.

– Как думаете, кто это мог сделать? – Ги спрыгнул с коня и наивно попытался сдвинуть их. – Что же теперь…

– Ветер? Человек? Трудно сказать. – Магнус дотронулся до закоснелой коры и посмотрел через плечо на рощу. Меж стволов зеленели луга, там сновали люди центуриона Ромула. – Ничего не понимаю. Выходит, я действительно поспешил с выбором маршрута? Если бы пошли по Старой Антониевой Дороге, возможно, удалось бы избежать этого досадного недоразумения.

– Я слышал о бандах, которые таким образом ловят путников, – с опаской ответил Ги. – Те поворачивают, видя, что на дороге деревья или камни, или куча хлама, через которую не проехать, и попадают в ловушку.

– У нас двадцать человек. Да и сомневаюсь я, что виноваты разбойники. Смотри, – Магнус показал на корневища, – чтобы выкорчевать деревья нужна сила циклопа. Их проще срубить. Шебло не отличается сообразительностью и не любит больших хлопот.

– Думаете, дело в урагане? Или… в чем-то природном, да?

Магнуса посетили мысли о косматых увальнях из страшных сказок в полузабытом детстве. Когда он отказывался спать или рвался на ночную прогулку, матушка, стоя за дверью спальни, заклинательно приговаривала, пробуждая в его детском сердце недетский страх за свою жизнь:

В сказке менее страшной сатиры не только следили за дорогой, но и валили на нее деревья, подкапывая их корни и вынуждая ствол безвольно падать на пути какого-нибудь аэда5. Отважный музыкант песней возвращал деревья обратно, а сатиров отгонял загадочным мотивом лиры.

Со временем Магнус понял, что сатиров не существует, и перестал их бояться.

– Чисто, командир! – крикнул солдат.

– И у нас никого! – вторил ему другой.

Центурион мог вздохнуть спокойно.

– Устраиваем стоянку! Ну, живо! – сказал он, небрежно смахнув с лица воду. Трель и щелканье косохлеста надломили его голос, сделали его похожим на задыхающегося.

– Что он собирается делать? – спросил Ги.

Сверкнула молния.

– Освободить нам дорогу. – Магнус скрестил руки на груди. Кинул взгляд на центуриона. Перевел на кряжистые стволы. Скорее всего Ромул заметил его безмолвную оценку такой затеи, потому как в следующую секунду подошел, и отсалютовав, как требуется перед высшими должностными лицами, задал вопрос с подвохом:

– Какие будут указания? – «С подвохом» постольку, поскольку думал, что сумеет изловить Магнуса на очередной ошибке и доказать своим солдатам непроходимую сановничью глупость в полевых вопросах.

– Делайте то, что считаете нужным, центурион. – «Можно провести коней через редколесье, но ты сам додумаешься, да?» – Всецело полагаюсь на вашу компетентность.