– Вот и отлично.

На возвышении, откуда можно было обвести взором все помещение, заиграли музыканты, вились переливчатым мелосом звуки скрипки, лиры и кимвала. Трибун отметил пустующий столик, где еще минуту назад сидели две женщины, но их там уже не было.

Тит и Фабиан проводили его в комфортную комнатушку с овальным столом и загодя расставленной на нем посудой. Резной клисмос27 отозвался приятным скрипом, когда Магнус присел и, наслаждаясь покоем, откинулся на его спинку. Голубые незабудки отдыхали на подоконнике. Если глянуть в окно, можно было увидеть плетущийся по перекладинам виноград, а позади него облепленные плющом стены соседнего дома.

«А здесь мило. Очень даже – для постоялого двора посреди Делового квартала…»

Скоро ему принесли первое блюдо. При виде поросенка в полузастывшем соусе с веточками петрушки, нарезанным яйцом и лимоном, от голода скрутило желудок, а на язык взобрался привкус свежего мяса.

После поросенка подали мидий с луком – любимейшее из блюд Магнуса сегодня отошло на второй план.

Ги не появился ни после первого, ни после второго блюда. Суета утащила мальчишку с головой. Оставалось признать, что он заслужил, – Ги, как и многие в его возрасте, больше всего предпочитал увеселения. «В точности как брат когда-то». Магнус потягивал белое белторское, освежая в памяти образ веселого старшего брата, каким он помнил Сцеволу три года назад.

– Что-нибудь еще господину трибуну? – Юркий, как сурок, Тобиас возник из ниоткуда.

– Больше ничего, благодарю.

– Знаете, господин… – вежливым тоном проговорил мужик, – я уже очень давно не видел людей служивых, одни торгаши, ей богу! Если я чем-то могу послужить самому народному трибуну, токмо скажите.

– Ты отправил людей?

– Отправил, честью клянусь, – закивал он, взволнованный блеск в его взгляде вызвал у трибуна улыбку. – Всё, как Вы сказали. Мой сын собственноручно приведет к вам магистра оффиций. Он у меня прекрасно ориентируется в городе. Лучше, чем я. Да уж, намного лучше…

– Кто из них ваш сын, Тит или Фабиан? Оба так похожи на вас, что и не отличить, – заметил Магнус.

– Нет, что вы, господин, – просиял Тобиас, – мой родной сын только Фабиан, а Тит… я подобрал его… зим, наверное, одиннадцать назад. Помню, что пацан больно приглянулся моей жене, она решила его воспитать. Ну да что уж там, неплохой парнишка вышел. Вот как Ваш раб, такой же смекалистый.

«Ги наверняка бы обиделся»

– Гиацентро не раб.

– Оу, простите, – он приложил ладонь к сердцу, – не знал, вольноотпущенник значица?

Магнус кивнул.

– Вы сами-то надолго в столице?

– Возможно. – Магнус положил вилку и отодвинул блюда. – Тобиас, ты сказал мне, что весь город с недавних пор знает про виллу магистра. Почему? Что, раньше это было тайной?

– Никак нет, господин трибун, да вот видите… не знаю, как сказать, слухи ходят!

– Слухи?..

– Да… или клевета собачья. Не, ей-богу, клевета.

Магнусу не понравилось, как он мешкает.

– Смелее, Тобиас.

– Поверьте, это не стоит Вашего внимания. – Он передернул плечами. – Говорят, на виллу к Сцеволе захаживают какие-то люди. Когда ночью наши проходят мимо, слышно, как в доме шепчутся, в окнах горят зеленые огни… вздор, правда? Чушь! Еще говорят, там приносят в жертву людей, а утром горожане находят разрубленные тела в сточных канавах. – Его осторожный взгляд кружил по столу. Было в нем что-то от испуганной кошки. Короткая пауза. Ладонь его правой руки разрезала воздух, подытоживая сказанное. – Но Вы… я… я клянусь Вам, что не верю не единому слову. Все это клевета. Со мной часто делятся информацией. Гостиница гостиницей, а хорошую столовую грех не завести. У нас по пьяни чего только не болтают. Вот на прошлой неделе…