— Горечь его — как твой страх перед неизвестным».

Эльза осторожно положила руку на старую латунную ручку. К ее удивлению, она оказалась теплой, как будто хранила в себе тепло недавнего прикосновения. Дверь неожиданно легко поддалась, словно ее здесь ждали и едва ли не подталкивали скорее войти.

Дрожа от любопытства и беспокойства, Эльза переступила порог дома и оказалась в узком, едва освещенном коридоре, где чувствовался уже знакомый запах. Если бы кто-то спросил ее, как пахнет отчаяние, она бы без колебаний ответила, что именно так: холодом, гниющей листвой, влажной землей и могильной сыростью.

Стараясь не подать вида, насколько этот удушающий аромат пугал ее, Эльза медленно направилась вперед, в сторону кабинета. Каждый шаг отдавался эхом, а в голове крутилось: «Что я здесь делаю?»

Она не собиралась сюда идти. После уроков хотела отправиться домой, сесть за учебники и выкинуть из головы все, что произошло, словно страшный сон. Только ноги сами привели ее на эту улицу, словно и не было другого выбора.

Дойдя до двери кабинета, она заглянула внутрь.

– Можно? – спросила она, робко переступая с ноги на ногу. Эльза не решилась на простое «привет», боялась, что оно прозвучит слишком неуместно, непринужденно, словно они старые друзья или хотят ими стать. – Дверь была не заперта.

– Заходи, – отозвался Виктор, на мгновение подняв на нее усталый взгляд.

Эльза нерешительно вошла. Здесь пахло совершенно иначе. В воздухе витал аромат цитрусов с нотками каких-то пряностей и соленой морской воды. Этот запах был настолько чужим и холодным, что она инстинктивно начала растирать руки, пытаясь согреться, и потянула рукава своего бежевого кардигана вниз.

Эльза ожидала, что Виктор хоть что-то скажет, но он продолжал молчать, словно забыл о ее присутствии. Погруженный в свои мысли, он сидел за массивным столом, заваленным бумагами, сосредоточенно записывая что-то в блокноте. Его взлохмаченные волосы спадали на лоб, а рубашка выглядела так, будто он проспал в ней всю ночь. Закатанные рукава обнажили запястья, а на левой руке виднелись грязные бинты.

– Сядь куда-нибудь, – внезапно сказал он, и Эльза от неожиданности вздрогнула.

Она осторожно опустилась в старое, скрипучее кресло, стараясь не издавать лишнего шума, и осмотрелась. В кабинете царил полумрак. Окна были наглухо завешены темными плотными шторами, и только мягкий, рассеянный свет ламп освещал комнату. Ее взгляд остановился большой карте, висящей на одной из стен. Она вся пестрела цветными булавками и исписанными мелким почерком стикерами.

– Такое только в кино увидишь, – пробормотала Эльза себе под нос, невольно улыбнувшись, но почти сразу по ее спине прокатился холодок тревоги. Она вдруг остро ощутила себя нежеланным гостем, вторгшимся в чужое пространство, где ей явно не рады.

С карты ее внимание переключилось на полки. Кроме книг, там можно было увидеть стеклянные колбы с непонятным содержимым и небольшие статуэтки фантастических существ. Как ни старалась, Эльза не смогла никого из них узнать.

– Чай будешь? – неожиданно предложил Виктор, и Эльза вновь вздрогнула, когда его голос разбил тишину комнаты.

Простой вопрос, но ответить сразу Эльза не смогла. Ей не хотелось доставлять Виктору неудобства, однако после занятий она была уставшей и голодной.

Еще несколько секунд она нервно теребила рукава, чувствуя, как першит пересохшее горло, а затем выдавила из себя слабое «угу». И только тогда, когда Виктор молча встал и направился к двери, решилась добавить:

– Я пью только зеленый…

Он не ответил и даже не обернулся. Все те десять минут, что его не было, Эльза просидела не шелохнувшись, пытаясь уловить хоть какие-то звуки за дверью.