– Чрез четыре с половиною столетия придёт на земли наши вера ромейска, народы наши отринуть быти древнюю веру дедов наших за ненадобностью! Единобожие будет!

– Да ты што, Ратибор! – вскричал росс. – В своём ли ты уме?!

– В своём, братья! В своём! Оттуда! – он протянул посох в сторону юга. – Из стран полуденных придёт сюды, та нова вера! Из Кустантинии!

– Тако, а яко ж мы-то? – растерянно произнёс кривич. – Великий Сварог и сын ево Громовержец Перун рази, допустят то? Не могу я, вятич, поверить, што устои веры нашей, столь древней, пошатнуться быти!

Ратибор протянул руку к костру, заговорил пророчески:

– То не скоро ещё! Но хоша и пришагать быти та вера неотвратно на земли сии, в народы наши, а токмо одно промолвить хочу вам, братья! Наша древняя вера исчезнуть быти не могёт, яко снег по весне, яко листва по осени! Ей быти сидеть в головах, в печёнках, потомков наших вечно! Она неистребима, яко то Ярило, золотой щит Даждьбога, сына великова Сварога, иже скачет на колеснице своей по ясному небу с утра до ночи, егда уходит на другу сторону, дабы дать свет щита свово и тамо. Она впитываться быти в младенца с молоком матери! Верьте тому, братья. Многия обряды сохранятси покуда очи человеков глядеть быти, на мир сей с удивленьем, буркала свои вытаращив. Возьми хоша песни наши обрядовые? Сам дух песни неможно вытравить из сознанья человеков! А свадьбы? Рази ж можно забыть торжественный обряд свадьбы, што приносит в сердца людей неистребимый дух праздника, продолжения рода, вечный круговорот обновления природы? А яко мы встречаем рождение нового года, аще даёт нам надежду на новый урожай, на добро, на новых людей? Нет, не смочь потомкам нашим забыть древние обряды и обычаи, традиции и верования наши! Верьте, братья, тако и быть тому, аще я, верховный волхв вятичей, поставленный народом на пост сей, вовсе умы и души людей не ведаю, и гнать меня надобно отсюдова, куды подале, за тридевять земель, поганой метлой, дабы я боле соплеменникам своим головы не морочил….

Глава 5. СЛАВЯНСКИЙ КАЛЕНДАРЬ

– Вот, Родька, гляди на диво сие, понеже соорудили энто деды наши в незапамятные времена для пользы человеков!

На холме, по периметру большого круга были вкопаны мощные брёвна из почерневших от времени лиственниц высотой в три сажени (6,5 м.). Внутри круга, окружённого этими столбами, виднелась выложенная из камней разной величины замысловатая спираль. Вокруг холма разлеглось вычищенное от дикороса и лесной поросли поле, только вездесущие ромашки скромно украшали равнину, но на почти равном удалении от поля чёрной плотной стеной стоял неподвижный лес вековых елей вперемежку с огромными соснами.

Родий, с интересом рассматривая странное сооружение, недоумевал, что бы это значило, зачем оно здесь, в пяти поприщах от Туманного. Наконец спросил невпопад, стоявшего рядом волхва Ратибора:

– Яко ж энти столбы не сгнили за давностью лет, дядя Боко?

Седые усы волхва шевельнулись, скрывая ироничную улыбку, но ответил:

– Брёвна энти, Родька, сделаны из вековых листвянок, и, первым делом, их пять лет вымачивали в озёрной воде, понеже приобретают они твёрдость и долговечность камня! Посля комель бревна обжигают на костре и вымачивают цельный год в дёгте, дабы гниль не могла сожрать древа сего! То деяли пращуры наши на века, твёрдо ведая, што потомки их высоко оценят великий труд их! А вот пошто ты не пытаешь меня, зачем деды содеяли городьбу энту?

– И зачем же, дядя Боко? – поинтересовался Родий.

– А затем, сынок, дабы я сообщал вам, неразумным, што наступил такой-то месяц и пора приступать к тем или иным работам! Вот гляди, тень от энтова столба коснулась вот энтова камня, значит, наступил цветень-месяц! А егда тень от тово вон столба дойдёт до тово камня, наступит месяц изок и пора приступать к сенокосу! А тамо вересень, серпень, листопадник наступят! Внял ли?