С этими мыслями Алекс погрузился в беспокойный сон, полный странных образов информационных потоков, спиральных структур ДНК и лица, так похожего на его собственное, но с тонкими, неуловимыми различиями.

Ночью всё началось.

Алекс проснулся резко, как от удара электрическим током. Шрам на затылке пульсировал, словно под кожей билось второе сердце. Сначала он не мог понять, что происходит – убежище Зои было погружено в полумрак, только стены слабо фосфоресцировали, излучая мягкий голубоватый свет.

Но затем он почувствовал это – информационный поток, который каким-то образом просачивался сквозь защиту убежища и проникал прямо в его сознание. Не как обычно, когда он сам инициировал подключение, а словно врываясь, без разрешения и контроля.

Алекс сел на своем биоорганическом ложе, потирая затылок. Боль не была острой – скорее, давящей, пульсирующей. Но сильнее боли было странное ощущение растворения границ между его сознанием и окружающим миром.

Он попытался сосредоточиться, взять под контроль восприятие. Закрыл глаза, глубоко вдохнул, пытаясь изолировать себя от нарастающего потока данных. Но вместо ожидаемой темноты за веками он увидел сеть светящихся нитей, переплетенных в гигантскую паутину, дрожащую и колеблющуюся, как от ветра.

Информационные течения, осознал он. Каким-то образом его имплант перешел в состояние сверхчувствительности, позволяя видеть структуру информационных потоков даже с закрытыми глазами.

Это было завораживающе и пугающе одновременно. Он смотрел на паутину данных, на постоянно меняющийся узор, который казался одновременно хаотичным и строго организованным. Информация больше не была абстракцией – она стала зримой, почти осязаемой.

И где-то в глубине этой паутины он почувствовал резонанс – нечто, отзывающееся на его присутствие. Пульсацию, синхронизированную с ритмом его импланта. Второй узел. Сара.

Алекс подался вперед, как если бы мог физически приблизиться к этому резонансу. Его сознание потянулось через паутину данных, следуя за пульсацией, становившейся всё отчетливее. Он почти мог ощутить её – присутствие сестры, такое знакомое, хотя он не помнил её лица.

А затем всё изменилось.

Паутина вокруг него словно затрепетала, качнулась, как под ударом гигантской невидимой руки. Линии данных начали изгибаться, закручиваться в спирали и водовороты. Алекс почувствовал, как его сознание затягивает в один из таких водоворотов.

Он попытался сопротивляться, разорвать связь, но было слишком поздно. Его разум погружался всё глубже, вращаясь по сужающейся спирали информационного водоворота, и чем дальше, тем труднее было отличить собственные мысли от внешних данных, реальность от информационных конструкций.

Водоворот превратился в туннель, по которому он несся с невероятной скоростью. Вокруг мелькали образы, фрагменты информации, осколки воспоминаний – своих и чужих, размытые лица, незнакомые места, странные символы и уравнения.

А затем он оказался в белой комнате. Стерильной, залитой холодным светом. Он лежал на операционном столе, не мог пошевелиться, хотя не чувствовал физических ограничений. Рядом стояли люди в белых халатах, их лица были размыты, словно кто-то стер их стирательной резинкой.

Это воспоминание, понял Алекс. Настоящее воспоминание из времени до Резонанса.

– Субъект A.K. готов к имплантации, – произнес один из безликих ученых. – Синхронизация с субъектом S.K. установлена на уровне 97.3%.

– Начинаем процедуру, – ответил другой голос, странно знакомый. – Узел Альфа активен. Подготовка к вживлению.

Алекс почувствовал, как что-то холодное прикоснулось к его затылку. Он хотел закричать, но не мог издать ни звука.