А какая удача, что я не попал в бедную кошку!

Конечно, я хотел попасть, но мои хиленькие броски никак не долетали до крыши.

Когда палили по хвостатой, я с досадой отмечал, что мои патроны ложатся о кирпичную стену и рассыпаются вдребезги где-то в метре от цели.

Но мне запомнилось, как Ромка прицельно навёл левую руку перед броском, и резко выпуская земляной комок, синхронно опустил её вниз.

Его бросок выглядел стремительным и подготовленным. Поэтому он, верно, и достиг цели, которая быстренько поспешила удрать.

Решено: завтра с утра я обязательно потренирую Ромкину технику броска, а в качестве мишени отлично подойдёт какой-нибудь кирпич. К тому же его удобно двигать на различное расстояние, и он не убежит.

Как же все сегодня замечательно!

На мне ни одной новой ссадины и шишки, несмотря на перестрелку. В кошку попал именно Ромка. Хоть и «пуляли» все, а Кошкодав теперь не кто иной, как он.

Вот же пруха!

Надо спать: завтра тренировка и заготовка патронов для решающей схватки, а заодно пораньше и незаметно заберу консервную банку из-под экскаватора…

Всё – спим!..

Сегодня я встал по задуманному плану чуть раньше: во-первых, нужно вовремя забрать консервную банку, пока не пришли рабочие, она, скорее всего, уже полная; во-вторых, тренироваться и запастись патронами.

Папа ещё не успел уйти на работу и собирался…

– Доброе утро, па… п! – сонно пролепетал я, потирая глаза, и полез к нему обниматься.

– Привет, боец! – любя поздоровался отец и слегка потрепал мои волосы. – Мама опять вчера на тебя жаловалась, что ты землёй всю ванну забил, и ей пришлось вантузом слив пробивать.

В ответ я молча пожал плечами и вздохнул. Папа улыбнулся и спросил:

– Кто хоть победил? Глаза никому не выбили, как в прошлый раз? Когда Гришку из лука подстрелили, и он две недели с повязкой на глазе ходил.

– Нет, пап, все нормально! На мне ни одной новой царапинки, и с остальными ребятами все в порядке. Мы глаза бегали к соседнему дому промывать. А кто победитель, так и не выяснили, – доложил я папе, все ещё не отлипая от него.

– Вы смотрите мне, аккуратней! Голову на плечах не потеряйте! – добавил уже построже отец.

Я кивнул ему в ответ и пошёл умываться…

– А ты знаешь, что такое «Рекогносцировка»?! – спросил меня папа через закрытую дверь.

– Нет, пап. Что?! – заинтересовался я, усаживаясь на унитаз.

– Это предварительный осмотр непосредственно на местности с целью выявления её тактически сильных и слабых сторон, либо контроля проделанной работы. Понял?! – наставил меня отец, и я представил, как он поднял вверх указательный палец.

«„Рекогносцировка“! – мысленно повторил я. – Надо запомнить».

Когда я уже умывался, то услышал, как хлопнула входная дверь, – папа ушёл на работу…

– Рекогносцировка! – произнёс я, чтобы лучше запомнить…

Захватив из дома старую картонную коробку, чтобы складывать в неё побольше патронов, я, как обычно, вылетел на улицу.

Вначале я поспешил решить вопрос с переполненной консервной банкой, пока её никто не обнаружил, но не тут-то было.

Возле вырытой траншеи уже стояли две женщины и что-то обсуждали. Они поводили руками на яму, оголённые трубы и куда-то вверх, выражая то ли возмущение, то ли недоумение.

– Здравствуйте! – громко поздоровался я, так что ближайшая из соседок немного вздрогнула.

– Ой, чертёнок, напугал! – сказала она, отмахнувшись.

– Тебе чего? – поинтересовалась вторая.

– Тёти, а вы здесь рекогносцировку проводите?! – спросил я на полном серьёзе.

– Что проводим?! – воскликнули они и неласково на меня посмотрели. После чего, перебивая друг дружку, стали напирать: – Да будь наша воля, мы бы вас всех с этой ямы ещё вчера проводили бы. Одни работу забросили, когда пяти часов не пробило. Другие весь вечер пыль здесь поднимали – во дворе дышать нечем… У нас второй день воды нет: ничего не сготовить, не постирать толком, а он – Ре-ког-нос-ци-ров-ка!!!