– Красиво, да? – сказал Хассан, заметив восторг пассажира. – Говорят, сама Клеопатра плавала в этих водах. Кто знает? Может, правда. В Египте история не только в музеях – она в воздухе, в воде, в песке под ногами.

В отеле Джонни почувствовал незнакомое сочетание восторга и спокойствия. Скромная прибрежная гостиница была далека от пятизвёздочных заведений его деловых поездок, но в ней было то, чего тем недоставало – характер. Построенная в традиционном стиле с белёными стенами и синими акцентами в тон морю, она больше походила на дом, чем на отель.

Холл был прохладным и гостеприимным, мраморные полы отражали свет сквозь узорные решётки. Традиционные фонари отбрасывали замысловатые тени на стены, современная мебель приглашала погрузиться в комфорт. Персонал двигался с отработанной грацией, белоснежная форма на бронзовой коже, искренние улыбки.

– Мистер Мюллер, у вас номер с видом на море, как вы просили, – сказала администратор с акцентом, но чётко. – Дайв-центр рядом, если заинтересуют наши рифы. Многие гости говорят – подводный мир здесь как плавание в Божьем аквариуме.

– Спасибо. Кстати, насчёт музейных лекций? По четвергам?

Её лицо засияло.

– А, лекции доктора Рашида! Очень популярны. На этой неделе он говорит о… – она заглянула в компьютер, – «Скрытые коды в додинастическом искусстве: что знали древние». Забронировать место?

Заголовок заставил сердце биться быстрее.

– Да, пожалуйста. На одного.

Хотя, произнося это, он думал – буду ли я всё ещё один к четвергу?

Номер был простым, но идеально расположенным, с балконом, выходящим на море. Послеполуденное солнце окрашивало воду в бирюзу и сапфир, под поверхностью темнели тени рифов – обещания другого мира.

Он распаковывался машинально, мысли всё ещё переваривали путь от цюрихского порядка к прекрасному хаосу Египта. Дневник отца лежал на кровати, кожаная обложка истёрта от прикосновений. Он открыл наугад:

«Местные говорят о женщине, которая является искателям, всегда с глазами как зелёная вода. Она ведёт к тому, что нужно найти, хотя это редко то, что думают искать. У науки нет объяснения. Но у науки нет объяснения многому здесь, где древнее встречается с вечным».

Стук в дверь прервал чтение.

– Обслуживание номеров, – позвал голос, хотя Джонни ничего не заказывал.

Он открыл – сотрудник отеля с подносом мятного чая и маленьким конвертом.

– Комплимент от отеля, – сказал мужчина с улыбкой, которая предполагала, что он знает больше. – И это оставили для вас на стойке регистрации.

Джонни дал чаевые и внёс поднос. Конверт из дорогой бумаги, незапечатанный. Внутри элегантным, но смелым почерком:

«Риф на закате хранит больше, чем кораллы и рыбы. К югу от отеля, где пляж изгибается полумесяцем. Приходи один. – Кто-то, кто знал, что ты придёшь»

Руки слегка дрожали, когда он отложил записку. Это не почерк Мириам – он видел его на чеке в кафе. Но было что-то связанное с ней, словно она часть большего узора, который он только начинал различать.

День прошёл в попытках отвлечься – прогулки по пляжу, купание в тёплых водах, попытки читать. Но мысли возвращались к записке, к закату, к тому, что ждёт там, где пляж изгибается полумесяцем.

Когда солнце начало спускаться, окрашивая небо в розовое и янтарное, Джонни шёл на юг вдоль пляжа. Ноги утопали в песке, ещё тёплом от дня, ритм волн аккомпанировал мчащимся мыслям.

Пляж действительно изгибался впереди, создавая уединённую бухту. И там, на куске коряги, словно ждала столетиями, сидела женщина. Не Мириам – эта была старше, лет пятидесяти, с кожей цвета полированной меди и волосами с серебром. Но её глаза…