Телефон зазвонил – адвокат матери, из всех людей, о документах по наследству отца. Странное время после стольких лет.

– Есть новости, – осторожно сказал адвокат. – Нашлись бумаги в сейфе, о котором мы не знали. Они… необычные. Ваш отец оставил подробные записи о работе. И есть ключ.

– От чего ключ?

– Не уверены. Старый, точно не от современного замка. Но с ним адрес. В Каире.

Рука Джонни сжалась на телефоне.

– Отправьте всё в мой отель в Хургаде. Буду там завтра.

– Господин Мюллер, вы уверены, что это разумно? Документы… говорят о довольно фантастических вещах. Ваша мать была права, защищая вас от…

– Моя мать мертва, – резче, чем хотел. – А тайны отца ждали достаточно. Отправляйте.

Повесив трубку, он стоял в квартире – скоро бывшей, понял он, решив не продлевать аренду – и чувствовал, как нити судьбы стягиваются туже. Женщина в кафе, потерянные бумаги отца, внезапная потребность искать скрытое – всё связано, должно быть.

Перемены, понял он, не всегда объявляют о себе фанфарами. Иногда приходят как слово в строке поиска. Иногда носят полуночное платье и говорят загадками.

А иногда просто шепчут «Египет» и доверяют понять остальное.

Телефон пискнул – сообщение от Марии: «Рейс подтверждён, господин Мюллер. Также звонила женщина, спрашивала вас, не оставила имени. Просила передать: „пустыня помнит тех, кто помнит себя“».

Джонни уставился на сообщение, сердце колотилось. Как она нашла Марию? Что знала? Во что он ввязывался?

Но даже с множащимися вопросами решимость только крепла. Что бы ни ждало в Египте – ответы об отце, тайны в песке или женщина, пробудившая что-то одним касанием – он встретит.

Безопасная, контролируемая жизнь Джонни Мюллера заканчивалась сегодня. Что появится из египетского горнила – неизвестно. Но впервые за десятилетия неизвестность казалась свободой, а не страхом.

Он в последний раз оглядел квартиру, жизнь, построенную как защита от слишком сильных чувств, больших желаний, яркого бытия. Взял сумки и вышел, не оглядываясь.

Некоторые двери, закрытые раз, должны оставаться закрытыми.

А другие, он понимал, должны открываться на тайны, о которых зеленоглазые незнакомки в прибрежных кафе уже знают – они ждут.

Едва открылась дверь самолёта, Египет обрушился на него, словно старый друг, которого он никогда не встречал.

Яркое солнце обняло Джонни с такой силой, что мгновенно стёрло не только воспоминания о прохладной точности Цюриха, но и что-то более глубокое – годы осторожного контроля, размеренных дистанций, жизни в серых тонах. Жар проник под кожу, будто благословение, выступил потом на лбу и перехватил дыхание так странно и одновременно облегчающе. После стерильного воздуха самолёта этот зной был настоящим, живым, неоспоримым. Он требовал присутствия здесь и сейчас.

В полёте он вскрыл посылку из банковской ячейки отца. Содержимое заставило руки дрожать – не просто исследовательские заметки, а личные письма, фотографии мест, которых он никогда не видел, и тот самый ключ. Тяжёлый, древний на вид, из металла, который, казалось, поглощал свет, а не отражал его. Но именно последнее письмо перехватило дыхание:

«Сын мой, если ты читаешь это, значит, начал задавать вопросы, на которые я не мог ответить, оставаясь рядом. Работа, которую я выбрал вместо семьи, была важна не больше тебя – она БЫЛА для тебя. Для мира, который ты унаследуешь. Есть места, где завеса тонка, где то, что мы зовём реальностью, показывает истинное лицо. Женщина с зелёными глазами уже нашла тебя к этому времени. Доверься ей, но что важнее – доверься себе. Кровь помнит то, что разум забывает. – Твой отец, который любил тебя через любое расстояние».