Академия приближалась с каждой секундой, но долгожданное ощущение свободы не приходило. Император до своей непонятной болезни не распорядился о моём «освобождении», дежурный цензор поставил печать одобрения на пропуске для выхода из Золотого города лишь потому, что император не препятствовал подаче моего аттестата зрелости в Академию, что подразумевало разрешение туда отправиться. От моих соглядатаев, о существовании которых я не должен был знать, мы с Лонгвеем скрылись, но железная дорога контролировалась правительством, и с тех пор, как я ступил на перрон, нарастало ощущение, что меня вот-вот найдут и утащат обратно в Золотой город, потому что обещание императора было лишь уловкой и никто не отпустит меня учиться.

Ни-ко-гда!

Я покосился на дверь красного дерева, но соглядатай, явления которого я ждал с минуты на минуту, не вошёл. А он точно должен быть – ведь я первый в списке тех, кого заподозрят в связи с исчезновением наследного принца из Золотого города. Так что приставленный ко мне тайный стражник прятался где-то рядом. Например, с предельно серьёзным лицом сидел в шкафу для грязного белья, засыпанный ворохом «ароматных» носков… Я понимал, что здесь не найдётся столько носков, но не мог отказать себе в удовольствии пофантазировать. Последовательно представлял лица всех известных мне соглядатаев, щедро осыпая их не только носками, но и портянками, оставшимися после марш-бросков императорских стражников, засыпая невозможно вонючими тряпками…

Часы в моих пальцах щёлкнули, и механическая мелодия вплелась в перестук колёс.

Редкая неохота наполнила сердце, добавив какой-то кислый вкус всему.

А что, если никуда не идти?

В вагоне-ресторане назначена встреча с Лонгвеем. Мы разделились незадолго до вокзала, чтобы в назначенное время при пассажирах и служащих разыграть моё знакомство с «бароном Фенг Ином». Иначе, явись мы вместе, даже самый тугодумный соглядатай догадался бы, что Фенг Ин и есть пропавший принц.

Сейчас у меня появилась прекрасная возможность избавиться от компании Лонгвея, просто не явившись на встречу. Пусть сам барахтается, если ему так хочется попасть в Академию…

Свобода…

Из тумана выскочила пагода, закрыла собой весь свет. В потемневшем стекле я увидел своё отражение – смутное и искажённое.

Тень отступила, но ощущение затемнения осталось. Я мог покинуть Золотой город, но не сбежать. Лонгвей – наследный принц. Он не привык к отказам подданных. Его авантюрный нрав мог сдержать только строгий отец. Если я не пойду сейчас, Лонгвей отыщет меня с шумом и помпой, после которой трудно будет отвертеться и не попасть на заметку цензорам за недопустимое попустительство Лонгвею, угрожавшее жизни наследника небесного мандата.

Я поднялся и вернул шпагу на пояс. Одёрнул жилетку. Пуговица за пуговицей застегнул пиджак, кончиками пальцев ощущая выпуклость герба Бергов на холодном серебре пуговиц. Скользнул пальцами по шёлковому галстуку. Повернувшись, открыл на стене украшенную вензелями защитную панель и посмотрел в скрытое за ней зеркало. Галстук цвета морской волны был в полном порядке и прекрасно сочетался с пастельно-зелёным пиджаком и белоснежной рубашкой. Светлые кудри лежали ровно, волосок к волоску, только один завиток игриво спускался на лоб, отклоняясь к правому тёмно-карему глазу. Из-за того, что левый глаз был зеленовато-голубым, лицо казалось несколько асимметричным. Я чуть прищурил его. И широко улыбнулся, показывая белоснежные зубы.

Идеальный облик приветливого, не обременённого страшными тайнами аристократа.

Закрыв панель, я вышел в коридор. С этой стороны туман был прозрачнее, в нём проступали тёмные силуэты построек и вспыхивал отражённый в окнах свет.