Она смотрела на меня своим диким взглядом, сжимала когтями шею. У меня онемели губы и язык.

– Или ты хочешь, чтобы я при досмотре нашла что-то подозрительное?

Сердце почти взорвалось, от паники загудело в ушах: если что-то найдут – мне не попасть в Академию.

Имперка ждала ответа.

8. 8: Марс

Глаза у него были настолько узкими, что в них не отражался свет газовых фонарей – просто бездушные тёмные щёлки. Неопределённый возраст, невысокий рост – теперь-то я на голову выше его! Тёмный, похожий на тренировочный костюм.

– Доброго вечера, Марс, – он остановился напротив скамейки, на которой я сидел.

Имени этого соглядатая из тайной стражи я не знал, впрочем, как и других, но лицо помнил. Это он был с императором, когда тот забирал меня из родного дома в Золотой город. Позже я назвал соглядатая Хвостом. Он следил за мной чаще остальных. На нём я тренировался ускользать от наблюдения, чтобы без надзора прогуляться в саду, посетить библиотеку или стащить несколько булочек с кухни.

Так и сегодня, подозревая слежку, я с безмятежным видом прошёл досмотр, заселился в гостиницу, о которой мы договорились с Лонгвеем на случай, если не удастся разыграть знакомство в поезде, и оформил прописку. Пообедал с баронессами. Заказал у портного несколько костюмов попроще и, радуясь тому, что Лонгвей не увязался за мной, на обратном пути к временному месту жительства смешался с толпой возле театра, а там выбрался через чёрный ход, диким зайцем петлял по улицам, несколько раз проходил сквозь лавки на другую сторону зданий и не чувствовал за собой слежки.

В парк я попал, перемахнув через кованную ограду с острыми пиками. Время до заката ещё оставалось, но фонари уже горели. Влажная прохлада царила под сводами старых деревьев, немного промозглая, липкая, неуютная. А ещё здесь было очень тихо. Словно кладбищенский покой распространился и на парк.

Отыскать скопление камня мне, дракону земли с уклоном в управление именно камнем, удалось легко. Нужная мне статуя была третьей. Тёмно-зелёный мрамор с беловатыми прожилками кальцита почти идеально передавал облик подобных мне: увенчанная короной из шипов и рогов голова, широкая грудь, крупные пластины брони, покрывающие чешуйчатую шкуру, гребень на хребте. Неизвестный скульптор вырезал и похожую на мох текстуру брони, и пучки шерсти в сочленениях, благодаря которым мы могли практически сливаться с лесистой местностью, в которой наши рога можно было принять за стволы деревьев, а шипы – за ветки кустов.

Я сидел на скамейке, смотрел на это произведение неизвестного мастера, сердце неистово колотилось в груди, нервы были предельно натянуты в надежде на встречу с соратниками отца, когда из-за статуи вышел Хвост.

Сердце сжалось и застучало ещё быстрее.

Хвост некоторое время смотрел на меня своими глазами-щёлками. Вздохнул и неожиданно сел рядом. Положил ладони на колени. Он смотрел перед собой, как и я.

– Марс, я понимаю, тебе хочется показать свою удаль, доказать всем, что ты можешь ускользнуть от всевидящей стражи. Но ты не можешь убежать от нас. Никогда.

Горло сжалось… Это неправда, Хвост просто запугивает меня, чтобы подавить волю к сопротивлению и предотвратить мои будущие побеги!

Но что, если я действительно оставался под их присмотром? Тогда наше путешествие с Лонгвеем… записка с предложением узнать о предназначении Бергов…

Я много думал, прежде чем понял, что, проигнорировав послание, не смогу спокойно жить. Если со мной хотели встретиться соратники отца, я должен с ними объясниться. В случае провокации я собирался отговориться тем, что считал это посланием из Бергхольда: вдруг жителей моего герцогства притесняет имперский управляющий? Сомневаться в управляющем – не преступление и даже не оскорбление императора. За такое меня не должны наказать.