И вдруг – звук вернулся.

Сначала – звон. Как в ушах.

Потом – капли. Шаги.

Воздух снова наполнился смыслом.

Мы стояли перед дверью.

На ней – надпись, процарапанная чем-то острым:

«ЗА ЭТОЙ ДВЕРЬЮ – ТОЛЬКО ВПЕРЁД.»

Я повернул ручку.

Свет.

Тёплый.

Почти естественный.

Мы вышли.

И стояли среди улицы.

Город был… не тот.

Небо – фиолетовое. Дома – гладкие, как из пластика. Машины – без дверей. Люди – без лиц.

Но это был выход.

Следующий уровень.

Следующая ловушка.

Глава 2.

Безмолвие

Город напоминал мозаику из чужих снов. Обрывки улиц, вывески с надписями на незнакомых языках, дома, которые словно сдвинулись с места и остановились посреди дороги. Машины, будто застывшие в миг эвакуации. В одной кто-то сидел – совершенно неподвижно, прямо на водительском месте. Маска на лице – белая, без рта. Только две точки вместо глаз.

– Он жив? – прошептала вторая девушка.

Я не ответил. Мы не проверяли. Нельзя было.

Каждое новое здание, которое мы проходили, дышало. Не в переносном смысле. ДЫШАЛО. Окна чуть пульсировали, как лёгкие. Фасады сдувались и втягивались.

Кто-то из наших отвернулся и зашептал что-то себе под нос.

Я не спрашивал.

Где-то за нами раздался свист.

Тонкий, ровный, почти детский. И сразу после – пение. Простая мелодия, как колыбельная. Голос женский, ровный, как пластинка, запущенная в замедлении.

– Не смотри, – сказал я, инстинктивно.

– Что? —

– НЕ СМОТРИ.

Мы ускорили шаг. Не бежали – бег привлёк бы внимание. Мы шли сквозь квартал, где дома были наполовину разрушены. На стенах – знаки. Рисунки. Не граффити. Предупреждения.

Глаз, перечёркнутый крестом. Человек с крыльями – но вниз головой. И снова – та самая буква, перевёрнутая «R» с точкой.

Теперь я видел её везде. Как клеймо. Как ключ.

– Это всё уже было, – сказал я, не понимая, кому именно.

– Что?

– Мы здесь уже были. Мы просто… не помним. Или не хотим помнить.

Мы свернули в переулок. Узкий, как горло. Впереди – лестница вниз.

И я знал: нам туда.

Там было Безмолвие. Настоящее.

Там, где даже мысли начинали шептать, а не говорить.

Мы спустились.

Пахло сыростью и старой бумагой. Как в архивах, которых не касались люди десятилетиями. Свет был – но странный. Он не исходил от ламп. Он был в воздухе, как биолюминеcценция, как отблеск на поверхности воды.

На стенах – слова. Сотни, тысячи слов, написанных разными руками. Кто-то гвоздём. Кто-то кровью. Кто-то углём. Фразы на всех языках мира и на тех, которых я не знал, но понимал.

«ОНИ ПРИШЛИ ИЗ ГЛУШИ»

«Я СКАЗАЛ ИМ СВОЁ ИМЯ – И ПОТЕРЯЛ ЛИЦО»

«МЫ ВСЕ – ЭТО ОН»

«НЕ СПИ. НЕ СПИ. НЕ СПИ.»

– Что это за место?.. – прошептала девушка.

Я коснулся стены.

Под пальцами – дрожь. Как у кожи под поверхностью.

Это было живое. Всё.

В конце коридора – дверь.

Мы подошли.

Я не знал, что за ней. Но всё в теле требовало: войти.

Я повернул ручку.

И тьма – настоящая тьма – обрушилась внутрь.

Без звука. Без воздуха.

Как будто ты шагнул в пустоту между мгновениями.

Мы вошли.

И всё, что было, осталось снаружи.

Я не помню, как отпрянул. Только звук – глухой, будто всё случилось в подушке. Колени ударились о кафель, рука соскользнула по стене, но я даже боли не почувствовал. Только это чувство – как если бы кто-то зашёл в комнату, где ты был один. Не шагами. Не звуком. Просто стал там. Был.

Я посмотрел снова.

Зеркало – пустое. Моё лицо – обычное. Ни улыбки, ни тени. Но глаза… мои глаза смотрели на меня как чужие.

Не то чтобы я не знал себя. Просто это был тот, кто был мной до. До чего – я не знал. Или знал, но не хотел вспоминать.

Позади кто-то дышал. Быстро, порывисто. Я обернулся – девушка, та самая, что упала, – сидела на полу, прижавшись спиной к стене. Лицо в грязи, волосы прилипли ко лбу. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, но не говорила ни слова. Только дышала.